Всякое

Благодаря глубоко личному контексту устная история является альтернативой официальной истории. И эта другая, неофициальная, неказенная история войны показывает, насколько драматично, трагично, порой безжалостно складывались отношения русских крестьян и депортированных немцев на уровне межличностных деревенских контактов.

В заключение анализа устных исторических источников, созданных путем интервьюирования, и подводя итоги влияния этнокультурных факторов на социальное развитие деревни, можно отметить их значительную и противоречивую роль.

Анализ комплекса устных исторических источников выявляет закономерность: чем к более далекому прошлому относятся описываемые рассказчиком события, тем более опосредованный характер носят информация и ощущения; чем ближе события к современности, тем «чище» воспоминания. Так, устные исторические источники 1990-х гг. по проблематике начала XX в., как правило, можно отнести к «устной традиции», по проблематике 1940-1980-х гг. — к устным историческим источникам, а промежуточная проблематика (интерпретация очевидцами, свидетелями или пересказ исторических событий 1920-1930-х гг.) позволяет работать как с «устной традицией», так и с устным историческим источником.

Молодежь зевала, кое-кто вздремнул, потом разошлись. К вечерке комсомольцы не готовились, молодежь беспартийную не привлекали. Одним же комсомольцам все не сделать. Теперь у комсомольцев свой гармонист. Выйдет гармонист-комсомолец на улицу, заиграет, но молодежь не идет за ним. Частушек старых комсомольцы не поют, а новых не хотят изучать». В конце своей заметки селькор, подписавшийся псевдонимом «Стукьян» призвал «заставить гармонь служить нашим классовым интересам» [7].

О чем заботились насельники Пустыни? Круглогодичное посещение скита большим количеством паломников требовало от монахов ведения хозяйственной деятельности. Они возводили постройки, вырабатывали кирпич, рубили лес, брали фундаментный камень, рыли погреба, косили траву, ухаживали за скотом [47, л. 209]. Были у монахов и помощники.

В Тальменском районе на месте исчезнувших сел энтузиасты пытаются создать фермерские хозяйства, используя их благоприятные для хлебопашетва условия.

Встречали нас, как я уже сказал, хорошо. Как-то мы были в разведке и, возвращаясь, в одной деревне забежали в первый попавшийся дом, попить. В доме было людно, за столом сидело человек десять, из них шестеро детей. Хозяйка поднесла к столу чугунок, опрокинула его на полотенце, постеленное на стол, из чугунка вывалилась горячая, дымящаяся «булка» в форме посуды, а мужчина быстро и ловко, поддевая эту «булку» из-под низу, ниткой стал резать ее на куски. Все брали по кусочку и запивали еду какой-то белой водичкой. Так я познакомился с мамалыгой. В доме почти отсутствовала мебель и, что меня особенно удивило, не было кроватей. На полу лежали самотканые половички, в квартире было все прибрано и чисто.

На реорганизацию сети хуторско-заимочных поселений большое влияние оказали политическая кампания по упорядочению колхозного землепользования и проведение внутрихозяйственных землеустроительных работ в связи с выдачей колхозам в 1938-1939 гг. актов на пользование землей. Существование хуторов, заимок, расположенных на землях колхоза, далеко от усадеб, превышение уставных норм площади приусадебного участка в селе рассматривалось как разбазаривание общественных земель, нездоровое раздувание личного хозяйства в ущерб общественному.

Нехватка архивных источников по истории православной церкви в 1930-е гг. усугубляется в России еще и тенденциозностью архивного документального корпуса, так как он создавался людьми с антирелигиозными установками.

Полноценный трудовой коллектив складывался в тех семьях, которые были богаты сыновьями. В 1920-е гг. сохранялась традиция, по которой жених после свадьбы приводил молодую жену в дом родителей. Отделялись они спустя определенное время. В Шубенке Зонального района сыновья, за исключением младшего, отделялись чаще после рождения ребенка или после 3-5 лет жизни в семье родителей.

Политическая стабильность и политическое развитие.

В немарксистском обществоведении понятия «политическое развитие» и «политическая модернизация» не имеют четких, строгих определений. В одних работах они обозначают процесс становления государства современного типа, соответствующего определенным идеалам, разделяемым большинством населения. В качестве таких идеалов многие американские авторы, например, называют систему многопартийной (плюралистической) буржуазной демократии, формальное равенство возможностей в экономической и политической жизни и т. д.

Нас собралось человек тридцать-сорок демобилизованных, узнавая друг друга, мы начали группироваться по направлениям. На Павлодар оказалось пятеро, и мы, объединившись, пошли узнавать расписание. Оказалось, что вскоре, через час с небольшим, должен был отправляться пассажирский на Павлодар.

И второе, что нас немало удивило, он пришел к нам раненный в ногу - на ней была надета калоша, вторая же нога — в сапоге. Ходил он, опираясь на трость, вместо левого глаза - черная повязка, тоже ранение.

Все это порождало в нас двоякое чувство: и уважение к нему, и тревогу — уж не хвастуна ли нам дали в командиры.

Для устных источников по истории сельского общества 1920-х гг. характерна трансляция прошлого через семейный опыт. Домашнее хозяйство и семья, являясь исторически изменяющимися формами родственных отношений, при господстве единоличного хозяйства в первую очередь влияли на социальное развитие деревни. В технически слабо оснащенном крестьянском хозяйстве залогом экономического успеха и материального благополучия являлась большая и трудоспособная семья — семейно-производственный коллектив.

В ответ «несознательные», с точки зрения одного из профсоюзных работников 1920-х гг. В. А. Буянова, рабочие видели в хозяине предприятия «отца родного, который даст и на водку с закуской», и которому они, в свою очередь, могли преподнести «в день ангела» чайный сервиз [36, с. 31-32]. Встречались случаи, когда рабочие получали от предпринимателей деньги на проведение революционных праздников [37, л. 1].

Как известно, в наше время пользователи Интернета не только проводят время в общении с друзьями и родными и в поиске какой-нибудь информации, но проводят время с не меньшей пользой, посещая сайты бесплатных объявлений.

У молодежи даже какая-то ненависть родилась. Кто на кого [дрались]... Эти поселки ликвидировали еще до войны...»

Журналист, поднимая вопрос о необходимости прекращения деятельности алтайского отделения Госиздата, писал: «Нэп заставил направить Госиздат центр своего внимания на торговую деятельность. В результате получился не Госиздат, а торговый орган со штатом служащих в 200 с лишним человек» [18, с. 2]. Впоследствии функции отделения Госиздата сужались за счет цензурного контроля со стороны местных отделений Главного управления по делам печати и ограничивались выпиской и распространением центральных печатных изданий.

Некоторые обвиняли Миссию в том, что она тормозит культуру, не дает свободы проводить просвещение вне узких рамок церковности и монашества. На обвинение в том, что община из призреваемых готовит якобы монахинь, матушка Лидия ответила: «Ничуть! Мы приготовляем из них хозяек и хороших жен инородцев-христиан... Мы не принуждаем детей к вечному посту, мы радуемся их молодому веселью, но все наше цели сводятся к тому, чтобы через них распространять нравственность, трудолюбие, стремление обставить жизнь удобствами и довольством...

Наиболее благоприятными для создания устных исторических источников являются послевоенные десятилетия советской истории (1950-1970-е гг.). Устные источники по истории первой четверти XX в., созданные историками в конце XX в., по форме и содержанию стоят ближе к принятому в академической истории и утвердившемуся в отечественной историографии представлению об их принадлежности к кругу идей «третьего мира», т. е. к «устной традиции», мифу, и по этой причине игнорировались в прошлом и зачастую игнорируются современной исторической наукой.

Но если убрать в этих рассказах идеологические штампы и шаблоны, то синонимом слова «кулак» для алтайских крестьян выступает «работяга». Особый оттенок этому определению придает сопоставление прошлого опыта и современных реалий — прошлых «кулаков» и современных «богачей». На обыденном уровне люди, жившие в прошлом и живущие в настоящем, видят главное различие между ними в источниках богатства: «кулаки» зарабатывали своим трудом, а источники доходов современных «богачей» непрозрачны. В оценках старожилов современное богатство «не заработано своим горбом», «их богатство наворовано».

Социальный портрет кулака в 1930-е гг. «приобретает новое измерение», если в качестве сырья использовать «жизненный опыт самых разных людей» той эпохи, и кулаков и бедняков, и репрессированных и активистов. «Реконструкция прошлого» сохраняет все богатство и полноту исторического процесса только в том случае, если она базируется на «голосах» всей деревенской социальной мозаики, отражает весь спектр толкований и оценок прошлой жизни.

Будущие бизнесмены, как правило, владели довольно ограниченным капиталом, частью сохранившимся с дооктябрьских времен в виде золота, драгоценностей и товаров, частью накопленным в период «военного коммунизма» «мешочниками» и торговцами местных «сухаревок» и «маньчжурок». Их положение отнюдь не отличалось стабильностью.

Следует отметить, что углубленное междисциплинарное изучение народов Востока, накопление огромной эмпирической информации о разных сторонах их общественной жизни, а главное, заметное усиление прикладных, практических функций западной ориенталистики - все это значительно подточило негативные востоковедные стереотипы.

Социальная организация «традиционного общества» и культурная антропология

Видя это, комбат приказал расчетам бронетранспортеров, автоматчикам и всем, кто «мог держать оружие в руках», спешиться и преследовать противника. Десятки орудий и другого вооружения оказались в наших руках.