Но не всегда все проходило так благополучно

Анненков понимал, что для того, чтобы не только сохранить свой отряд как боеспособную единицу, но и вообще остаться в живых в сложившейся обстановке полной анархии и фактического безвластия, того оружия, которое было у отряда, не хватит. Поэтому он начинает активно действовать.

Не последнюю роль в решении проблемы вооружения сыграл и опыт выполнения разведывательных и диверсионных задач в тылу противника во время Великой войны: «Не доезжая до Минска отряду удалось получить нои чью в армейском складе большое количество оружия ручных фанат и патронов. Все было тщательно укупорено в мешки с овсом. В Минске... эшелон благополучно проскользнул» [8, л. 30].

Но не всегда все проходило так благополучно. Подъезжая к Пензе, атаман получил записку с предупреждением о предстоящем разоружении отря да на станции. Действительно, комиссар железной дороги предъявил атаману требование открыть вагоны и дать произвести полный осмотр. Анненков отказался. «Тогда осмотрим мы силой, сказал комиссар уходя. Он по телеграфу стал вызывать два полка пехоты...» — вспоминал атаман [8, л. 30].

Далее, по словам Анненкова, события разворачивались следующим образом: «Узнав от начстанции, что путь свободный, атаман1 приказал машинисту отправляться, товарищ категорически отказался. Пришлось его сбросить, и атаман сам повел состав, несмотря на красные сигналы и тревожные свистки. Отойдя несколько верст, партизаны перерезали провода. Восемь станций эшелон шел безостановочно, пока не расплавились трубы в паровозе. На счастье, из Самары шел встречный пассажирский поезд и машинист, жалея паровоз, согласился вести состав в Самару, где партизан уже ждал сюрприз, полк пехоты, расположенный поперек пути. Поезд остановился, и комиссар с маузером за поясом и тремя бомбами подошел к атаману: я получил предписание из Петрограда взять у Вас оружие, которое вы не сдали на фронте и не хотите сдать в пути...» [8, л. 30].