Приходили в дом и спрашивали: Вас ограбил бандит Анненков?

Арест Анненкова и последующее за ним его так называемое «Открытое письмо» вызвали бурю негодования в кругах белой эмиграции. В связи с этим в эмигрантской прессе начали появляться статьи, посвященные атаману, его деятельности в период Гражданской войны и эмиграции. Одна из них — статья «Последние дни атамана Анненкова» белоэмигранта Попова,находившегося в эмиграции в Шанхае, напечатанная в газете «Слово». Автор с возмущением освещает обстоятельства следствия над Анненковым в Семипалатинске, обвиняя советские власти в подтасовке фактов жестокостей Анненкова в Семиречье в период Гражданской войны: «Интересно заметить, как собирались заявления о жертвах и понесенных убытках от анненковских отрядов. Прежде всего для этой цели был мобилизован комсомол, который и занялся сбором жалоб и заявлений на важных бандитов.

Приходили в дом и спрашивали: Вас ограбил бандит Анненков? Есть у вас убитые анненковскими бандитами?"

Нет, нас не ограбили, — отвечали сборщикам жалоб, и убитых тоже нет. Тогда комсомольцы начинали топать ногами и кричали: Вы тоже, наверно, анненковские бандиты, в ГПУ хотите попасть, пишите жалобу. Перепуганная семья немедленно составляла жалобу и под угрозой ГПУ лгала, что их ограбили.

В деревнях комсомольцы пустили слух, что все крестьяне, ограбленные Анненковым, получат от советского правительства денежное вознаграждение, а за убитых будут давать трактор и три года не будут платить сельхозналог...» [14].

Кроме того, Попов на основе своей личной беседы с главным надзирателем семипалатинской тюрьмы указывает на то, что во время следствия на Анненкова и его начальника штаба генерала Денисова оказывалось «физическое воздействие»: «В течение недели, обычно в 2-3 часа ночи, арестованных вызывали на допрос, который длился около 4-5 часов. После каждого допроса к арестованным являлся тюремный доктор... а на пятый день допроса атамана Анненкова вынесли из больничной тюрьмы на носилках» [16]. Именно здесь, по словам Попова, «атамана Анненкова заставляли отказаться от белой эмиграции и опубликовать открытое письмо на имя советского правительства, а затем, после бутафорского процесса, перейти на службу в Красную армию» [14, л.19 об.].