Тем бесценнее места и области индивидуальной и коллективной памяти об этих событиях, в том числе и в пересказах одного поколения другому, так как даже при стремлении ряда современных исследователей к объективности каждый, изучающий революционные потрясения, все равно вносит в представления об этих событиях свое отношение или передает мнения и формы прошлых пересудов и пересказов. Р. Пайпс писал: «Мне не приходилось читать исследователей по француской или русской истории, которые бы не выдавали со всей очевидностью, несмотря на все заверения авторов в бесстрастии, на чьей стороне лежат их симпатии... при самом научном подходе, истории... революций не могут быть свободны от личных оценок» [18, с. 10].
Работа с корпусом устных источников как рассказов рядовых очевидцев (а не участников) также нуждается в помощи лингвистов, которые имеют огромные навыки в работе со вторичными текстами, разными жанрами устного народного творчества. Историка при работе с этими документами может мало интересовать событийность или фактографичность устных преданий, т. е. их привязка к тем или иным фактам, что потребовало бы тщательной сверки данных устной истории с документальным архивным материалом. Для него важны именно ощущения человека, жившего в эпоху насильственных перемен, повседневные оценки той эпохи.
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
. Все права защищены.