Ш. Рейнхарц отмечает, что «устная история, в противовес письменной, более пригодна для получения информации о тех людях, которые в меньшей степени участвуют в создании письменных документов, а также для восстановления исторических отчетов о событиях, которые не отражаются в архивных материалах. Поэтому особенно подходящими кандидатами для исследований устной истории являются представители более уязвимых социальных групп»
[4, с. 45]. К ним относятся рядовые селяне. Примеры уязвимости можно найти в жизненных историях колхозников, рабочих совхозов, МТС, леспромхозов, пунктов «Заготскот» и представителей интеллигенции. Достаточно привести отрывок из интервью сельской учительницы М. В. Петровой из ликвидированного села Ключи: «Когда я приехала, и речи не было, что село исчезнет. Это как-то враз произошло, когда стали села закрывать. Тогда Ключи в мелкие отнесли. До 1963 г. ни одна семья не собиралась ехать. Наоборот, приезжали, дома строили. Я в августе по запросу районо сделала перепись первоклашек... вдруг мне в совете говорят: „Село закрывается. Промкомбинат закрыли. Люди разъедутся. Школу закрываем..." У меня в трудовой книжке числится запись о переводе в Верх-Алейку „в связи с закрытием школы". Никакого другого сообщения не было. Из района приехали и объявили: „Поселок сносится". Люди стали дома продавать. Можно сказать, разогнали село...» [5, с. 89].
< Предыдущая | Следующая > |
---|