Как образно определила Д. П. Шмакова

Устные свидетельства показывают, что ликвидация сел по сути подорвала общинную традицию «жизни миром». Административное решение реорганизации сети поселений разрушало сельские трудовые общества, в которых существовали сложившиеся традиции и отношения. Многие переселенцы из своих сел на центральные усадьбы говорили о чужеродности в деревенском мире нового местожительства.

Вспоминая жизнь в с. Искра, его жительница рассказывала про своих односельчан: «Хорошо там было. Там и люди были сходливые, а тут вот не такие. В Черновой [куда она переехала после ликвидации Искры] все собрались своим клубком, а я как посторонняя. Я приехала сюда — иду доить дояркой — прошу лошадь. Хожу, хожу по деревне и запрячь некому — „едь в свою Искру". Не любили искровских [в Черновой]. Не надо было искровских сюда». Об этом же говорят и другие участники «перетусовывания» деревень. Как образно определила Д. П. Шмакова, «ну когда уже колхозы и совхозы слилися, тут уже сами по себе стали». Для сельского жителя сложившиеся родственные и соседские отношения являлись стабилизирущим фактором в трудных бытовых условиях. Они рассчитывали на помощь и взаимовыручку своего общества. В этом свете можно задуматься над высказываниями тех историков, которые призывают «обратить внимание на организационное сходство колхозов и сельских общин, особенно в бедных селениях» [26. с. 639].