Когда я был маленьким, то думал, что так и надо

Я не помню случая, чтобы он отказал кому-то в помощи: ночь-полночь, в буран и в дождь, летом на велосипеде, а зимой пешком он отправлялся в путь по первому зову. При этом он одинаково ровно относился к людям любой национальности - русским и казахам, немцам и полякам, евреям и чеченам.

Когда я был маленьким, то думал, что так и надо, что все так делают. Но, подрастая, видел, что это далеко не так: молодые врачи не хотели идти на вызовы в казахские, чеченские семьи или ночью. Часто, прибегая к нам по ночам, просители говорили, что они уже были и у того, и у другого врача, и те отказали.

Отец много курил и всегда самокрутки: папиросы тогда были редкостью, да он и не любил их, говорил, что там не табак, а солома. Окурок постоянно висел у него на губе. Заканчивая одну самокрутку, тут же начинал другую, отчего всегда был в табачном дыму. Мать ворчала на него за это, а он отшучивался, что, мол, если бросит курить, то начнет усиленно толстеть, и при этом похлопывал себя обеими ладошками по начинающему выделяться животику.