Итак, мы двигались теперь по румынской земле, по чужим для нас селам и городам, по чужим дорогам, среди чужих людей. Все было чужое, и вместе с тем я, да, наверное, и другие мои товарищи не видели и не чувствовали чего-то действительно особенного, чрезвычайного, враждебного, кроме, конечно, прямых врагов - вражеских солдат и офицеров.
На первый взгляд, все было такое же, как и у нас - те же поля и горы, те же леса и реки, тот же воздух и та же вода, такие же, как и на Украине, деревни и села, те же, только чуть посмуглее, люди, тоже со страстным желанием жить, работать, растить детей.
Я бывал во многих домах в селах и городах, говорил с крестьянами и рабочими, с румынской интеллигенцией - с футболистом из Бузэу и врачом из Плоешти, чиновником из Фокшан и генералом из Сибиу - все они проклинали тех, кто развязал эту бойню, которая принесла им немало горя и страданий, бессмысленно унесла сотни тысяч жизней парней и девчат, стариков и женщин.
Меня поразила невероятная бедность румынской деревни. Небогато жили и мы тогда, но румыны, казалось, отстали от нас на целый век.
Хлеб для румынских крестьян был роскошью, ели они в основном мамалыгу (хлеб, испеченный из кукурузной дробленки на воде), ею же кормили и солдат. Правда,
здесь дело не только в бедности, но и в национальных традициях.
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
. Все права защищены.