Наиболее опытные «любители» соображали к столу

Вернувшись с задания, мы обнаружили наших, расположившимися в одном из парков города. Удобств было достаточно, погода была прекрасная, настроение тоже. На расстеленной на траве палатке разведчики начали соображать ужин. Как всегда, работа кипела: каждый знал свои обязанности или в ходе сборов они стихийно распределялись между членами экипажа, и «стол» уверенно и быстро накрывался.

Наиболее опытные «любители» соображали к столу. Кто-то взялся разливать, приговаривая с восторгом:

-     Вот это да, наверное, ликер!

Я посмотрел - из бутылки в стаканы медленно выливалась тягучая коричневая жидкость.

Все, кому хватило стаканов по первой очереди, начали чокаться, и самые нетерпеливые залпом опорожнили их. Те, кто поосторожнее, а может быть, не такие проворные, все еще мялись. Вдруг кто-то спросил:

-     Ребята, а что это? Что?

Все начали смотреть в стаканы, нюхать, пробовать на язык, и тут Иван Слободенюк выпалил:

-Братцы, цэ ж масло... подцолнушне масло! Мать твою так... И громкий хохот раскатился по «всей вселенной».

-     Веселая компания, ничего не скажешь, - проговорил ротный. - Ну теперь ищите кусты, кто пожадничал. Ну ладно, а ведь сегодня и впрямь у нас есть причина выпить!

Все посмотрели на него.

*:Что, не соображаете? - Он посмотрел на меня. Все молчали.

-     Ты когда родился, Василий?

И только сейчас мне стукнуло в голову — сегодня ведь 12 апреля, мой день рождения. Я даже немного смутился и покраснел.

-     Вот вам и повод. Наливайте, только без обмана, а то не хватит на всех кустов.

Ребята принесли венского шампанского, началась «стрельба» пробок, вино пенилось, выливалось из стаканов, ребята поздравляли меня, подходили с приветствиями.

Я смотрел на них, на каждого, кто подходил - живые, здоровые и такие же, как я, молодые. Сколько с ними пройдено, сколько испытано, сколько пережито смертей? А что еще ждет впереди каждого из них — Ивана Прохоровича, Ивана Слободенкжа, Мишу Искакова, Махмута, Салахова Авхата?

-     Так сколько тебе, Васек? - прервал мои размышления старшой.

-     Двадцать стукнуло, - сказал я не без гордости.

-     За твои двадцать, старшина! — Старшой лихо опрокинул стакан.

За ним дружно последовали и все остальные.