-Прекрати стрелять! - и заругался на парня, что делал крайне редко.
В это время двери вагонов, как по команде, открылись, и офицеры стали дружно выходить, сдаваясь на милость победителям. Несколько офицеров отделились от основной массы и направились ко мне. Впереди шел, видимо, старший. Подойдя к перрону, к тому месту, где я стоял (перрон был высокий, над ним виднелись только головы японцев), старший в знак покорности снял со своего плеча кобуру на узком ремешке и молча подал ее мне. Потом все по очереди складывали на перрон пистолеты, а солдаты, следуя примеру офицеров, в одну кучу винтовки.
Дело разоружения эшелона подходило к концу, когда подъехали наши разведчики.
Впереди Мукден.
Настроение у нас, прямо скажем, было неопределенное. С одной стороны, мы знали, что Япония согласилась на капитуляцию, и это как-то успокаивало нас, расслабляло - как-никак конец войне, победа уже почти в кармане, а с другой стороны, все было в напряжении, все могло случиться, мы всегда заставляли себя быть начеку: никакого документа о капитуляции подписано еще не было. Словом, ни войны, ни мира.
Но мы знали и другое. Раз мы продолжаем наступать, войска продвигаются вперед, значит, война еще идет, значит, победу еще надо завоевать.
Все большие города издали смотрятся одинаково: нагромождения разноэтажных домов вперемежку с зеленью, где больше, где меньше, частокол разных труб и высотных зданий и дым — чем больше город, тем больше дыма. Так в то время мы оценивали промышленно развитые центры.
До Мукдена оставалось километра три, когда комбат остановил группу, а мне приказал «проскочить в город, посмотреть обстановку». На окраине города мы встретились с нашими десантниками (их выбросили сюда раньше), которые познакомили нас с обстановкой.
< Предыдущая | Следующая > |
---|