Мы ехали по городу, пересекая большие, прямые, широкие улицы. Перед одной из них мы остановили бронетранспортер, прижав его к крайнему дому, и осмотрелись. Удивило нас довольно мирное настроение города: беззаботно гуляли люди, сновали машины, даже громыхал трамвай, как будто и не было войны. Но как-никак, а город жил своим, вероятно, обычным ритмом.
Мы дождались, пока на другом конце улицы показалась легковая машина (раз легковая - значит начальник, такова, по крайней мере, у нас в то время была ассоциация. Легковые машины были редкостью). Мы решили остановить ее. Как только она стала приближаться, мы выдвинули свой бронетранспортер поперек улицы, я стал рядом и поднятой рукой с пистолетом дал знак остановиться. Машина остановилась. Я подошел, заглянул внутрь. На заднем сиденье было двое военных, по форме - офицеры, в очках и с шашками. Они гордо восседали, не проявляя ни тени смущения и тем более страха. Я открыл дверцу и дал понять, чтобы выходили. Японцы даже не повернули головы в мою сторону. Тогда я подал голос:
- Вылазьте, вылазьте!
Но и это на них не подействовало.
-Я ру-у-сский, - протяжно и громко проговорил я, тыча себя пальцем в грудь, — вылазьте!
- Откуда русысий? — то ли спрашивая, то ли просто бормоча, проговорил сидящий у дальней дверцы на ломаном русском языке.
- Оттуда, оттуда.
- Ваш чин? — на чистом русском языке вдруг спросил второй офицер.
- Я — унтер-офицер, — ответил я ему.
- А я майор, и взять в плен меня может только майор, — не поворачивая в мою сторону головы и как-то даже выпрямившись на сиденье в знак своего достоинства, сказал японец.
Мне было и «больно, и смешно», а ребята с бронетранспортера торопили меня - все же война, хотя и с признавшим себя побежденным врагом. Чтобы быстрее прекратить эти ненужные объяснения, я уже не очень вежливо взял за рукав близсидящего офицера и выволок его из машины. Майор буркнул что-то по-японски, а по-русски добавил:
- Это не армия, - и начал вылезать из машины.
Мы посадили их в бронетранспортер, попытались отобрать у них шашки, но не тут-то было. Оба категорично запротестовали и попросили не трогать их, так как, отдав нам шашки, они обязаны были бы снять с себя и погоны. Шашка, как объяснил нам японец-майор, - это честь японского офицера. Раз честь так честь, и я сказал ребятам, чтобы оставили их в покое.
Возвращаясь, мы встретили нашу оставшуюся часть группы во главе с комбатом.
- Вот вам майор, - сказал я японскому майору и показал на комбата.
Время шло к вечеру, и мы спешили в город, чтобы засветло разобраться в обстановке и, сообразуясь с нею, действовать.
< Предыдущая | Следующая > |
---|