Деревня Алтайского края в начале XX века: вымысел и правда в устной истории

События, связанные с основанием населенных пунктов и переселениями, являются в памяти современных информантов наиболее удаленным временем, «прощупываемым» в устной памяти. Еще десять лет назад можно было записывать полноценные семейные версии о переселениях и образовании сел, о судьбе человека или крестьянской семьи в Гражданскую войну. Сейчас уже встречаются только фрагменты прошлых историй в пересказе детей, внуков, правнуков. Через несколько лет процент забытого

Деревня Алтайского края в начале XX века: вымысел и правда в устной истории

наг*вырастет: одно забудется совсем и исчезнет из деревенского информационного пространства, другое схематизируется, третье мифологизируется и т. д. Но и с такими устными источниками историку необходимо научиться работать, привлекая междисциплинарные методы анализа.

В силу этих обстоятельств, и прежде всего высокой степени мифологизации информации, устные исторические источники о переселениях на Алтай и об образовании сети населенных пунктов особенно уязвимы для критиков устной истории. «Еще со времен Платона, — полагает Д. Н. Хубо- ва, — миф фигурировал в резкой и четкой оппозиции к знанию, и, возможно, имплицитно, к исследованию. Традиционная оппозиция письма и уст- ности, книжной и народной культур» [2, с. 4]. Корни этой оппозиционности находятся в XIX в., когда в ходе автономизации или институирования отраслей научного познания, а затем и институализации самой исторической науки «история сконцентрировалась на документе, перемещая фокус своего внимания к отдаленному прошлому, к архивам, а интервью и методы исследования современного общества стали прерогативой социологии. В результате сформировался стереотип, что история претендует на концепцию прошлого, а социология — настоящего. Сформировавшийся принцип неприемлемости устного опроса для „добывания исторической информации" был прочно и взаимно закреплен этим союзом» [2, с. 4]. В процессе продолжавшейся автономизации научных дисциплин в сфере исторической науки устный опрос по историко-культурному наследию сохранился только в этнографии. Сама же историческая наука агрессивно ограждала свое поле деятельности от имманентной «мифологичности» устно исторических источников, которые признавались ненаучными.