Сразу после разрушения застрелился

«Власть заставляла разрушать церковь!» (Ф. А. Отпущенников, Сростки). Таким образом, в устных повествованиях представители «толпы» являются жертвами ситуаций с перевесом сил в пользу «разрушителей» (власть, карательно-репрессивный аппарат, жестокость методов подавления, идеологизирование повседневных бытовых отношений и т. д.). В Сростках «после запрета веры в церкви сделали танцплощадку и фойе. Иконы сгрузили в сельсовет и увезли в Бийск. Советская власть говорила: „А ты за бога? Ты в бога веришь? Ах ты мазурик!" И этого человека обходили [сторонились], так как он в бога верит. Народ не протестовал, многие вымерли. Кулаков расстреляли, может быть, они верили» (М. П. Останников).

Среди героев рассказов были те, кто нашел силы сохранить свою веру и не запятнать себя святотатствами, и те, кто подчинился силе. Народная молва одновременно и осуждает их за душевную слабость, и сочувствует им, учитывая обстоятельства. Это отразилось в устном источнике, записанном в Большеугренево: «Когда в селе церковь разбирали, то были те, кого заставляли. Одного из таких, Илью, парализовало, а другой погиб». Причем обстоятельства гибели в рассказе предполагают либо наказание свыше за участие в разрушении, либо самоубийство как акт раскаяния за содеянное: «Матвей Саламакин дома лежал, один. Ружье взял, думал, что не заряжено. Оно заряжено. Выстрелил. Сразу после разрушения застрелился» (О. Ф. Сковородникова).