Обобщенная оценка местной власти во многих интервью персонифицируется

В большинстве источников выявляется беспрекословность подчинения местных жителей распоряжениям власти: «С 1951 г. началось укрупнение. Три колхоза: „Красный партизан", „Красное Знамя" и Боровлянку — объединили. Кидали людей туды-сюды, а люди-то ропотные, что скажут, то и сделают» (И. Т. Трунов). Такую же позицию отражает и интервью с А. М. Гуляевой из ликвидированного с. Иконниково: «Потом колхоз присоединили к Катунскому — колхоз имени Шверникова стал. Работы не было, и стал народ разъезжаться. Все в основном в город уезжали. С 55-57 гг. люди стали разъезжаться. Фермы разогнали. Вся работа только летом была. Кому же понравится? Никто ничего не знал. Раньше как было: что скажут, то закон. Кому уезжать хотелось?»

Обобщенная оценка местной власти во многих интервью персонифицируется. В таком случае очевидцы переносят вину на конкретных местных «начальников», усматривая в их деятельности личные мотивы. Однако для большинства устных источников характерна иносказательная форма обвинения. Контент-анализ выявил наиболее употребляемые иносказания — «начальник», «начальники», «начальство», «директор», «верхи», «председатель» - обобщенные образы советской номенклатуры. Так, М. И. Казазаева связывала гибель села Сосновка Смоленского района с вновь назначенным начальником, которому были чужды интересы села: «Основная масса поехала в 1960 году. Там (с. Сосновка, расположенная в горах] и молодняк держали, и 2-3 дойных гурта, и дорога туда хорошая была, и продукты на машинах завозили. И сейчас можно было бы жить. Также и поля были, для себя [село] полностью обрабатывало и для государства. И овес сеяли и пшеницу. И силос закладывали для скота в ямы. А поставили одного — он свои цели преследовал, хотел в Сычевку [соседнее равнинное село]. Снабжение стало плохое. В основном поехали в Алтайский район - Булатово, Куяган, там поближе. Булатово вообще 6 км» (запись 1993 г.). Про соседнюю исчезнувшую Осиновку она тоже говорит с намеком на конкретных начальников: «Осиновка разъехалась примерно в 1958-1959 годы. Тоже очень большое село. Кому оно помешало? Не пойму. Прибыльное было село. Сосновку бы открыли, я бы уехала туда. И природа лучше. И также все в огороде выспевало: и огурцы, и помидоры, и тыква, и семечки...».