Особенностью сельских устных источников является латентность информации

Над одним из присланных из города председателей колхоза респондент насмешничал, подчеркивая его незнание и неумение отличить обмолот зерновых от «мятья» конопли и льна: «В „Баррикаде" председатель с завода. Бабы коноплю мяли, он говорит Дорошо, на семена пойдут". Просо привезли, он тоже — „на семена пойдут"». При этом в представлениях крестьян произошел разрыв между понятием «грамотный» как образованный человек и «грамотный» как знающий крестьянское дело — хозяин-управленец.

Второе для них было более важным. Так, успехи молодого села Большевик Усть-Калманского района информанты связывали с председателем: «Председателем был Ф. П. Елагин. Одну букву „Е" знал — расписывался. А хозяйство вел грамотно. Со всех колхозов, где плохо жили, приезжали, с Комаришки. У первых электричество появилось». Устные источники помогают выяснить и причины устойчивой враждебности общества и власти через оценки местной администрации: при негативной интерпретации укрупнения сел уже в 1950-е гг. сельчане одобряли то, что отражало эмпирические настроения, — удар «по начальникам». П. И. Бухтояров подвел итог укрупнению колхозов следующим образом: «Решили укрупнить села, а зачем 1 не знаю. Из мелких шести сел печати забрали, одному дали. Укрупнили - меньше дармоедов стало, председатель один».

Особенностью сельских устных источников является латентность информации в силу дуалистичности мировоззрения советских крестьян. Во-первых, только в последнее десятилетие постсоветского времени крестьяне научились открыто высказывать свои суждения, хотя до сих пор при интервьюировании часто используют эзопов язык (страх перед словом). Во-вторых, устные рассказы отражают глубинное историческое мироощущение, которое не совпадает с официальной историей.