Мы росли, взрослели, нам все было важно узнать.

Мы росли, взрослели, нам все было важно узнать. Чем тщательнее взрослые пытались скрыть от нас ту или иную сторону жизни, тем больший интерес возникал в нашем детском сознании — известно же: запретный плод сладок. То, что скрывали, превращалось для нас в нечто самое важное, удивительное, изумительное, такое, что надо понять непременно. Отнесись взрослые спокойно и мудро к нашему любопытству, не было бы многих драм.

Я бы сказала, что ответ Ольги Петровны на вопрос сына о том, были ли и в ее жизни какие-то обстоятельства, о которых теперь стыдно вспоминать — «Нет, не 6ыло» — мягко говоря, не совсем честный. Каким бы безупречным ни казался человек, он обязательно когда-то совершал Ошибки, оступался. Но вот несуразность: себе мы прощав ее, объясняя —- ничто человеческое нам не чуждо» другим же людям, и детям особенно, часто не прощаем этих человеческих проявлений, ошибок, глупостей. Требовательность к детям — свойство прекрасное: кто, как не родители, должен наставлять их на путь истинный, направлять в жизни? Но эта требовательность должна держаться на понимании своего ребенка, на признании за ним права на все то человеческое, что разрешаем себе. Вспоминаю: как-то мой сын, когда ему было лет пятнадцать, в пылу ссоры сказал: «Ты не прощаешь мне того, что я вырос другим, чем ты меня хотела бы видеть». В первую секунду я вспылила, обвиняла его в «дерзости и глупости», но, поразмыслив, не могла не признать его правоты.