Вместо того чтобы стать другом, внимательным и заботливым советчиком повзрослевшего сына, она хотела быть его командиром и суровым пастырем. Вместо того чтобы исподволь, в неторопливых беседах убеждать его в том, что считала правильным и разумным, выслушивая его доводы, вникая в его побуждения, она прибегала лишь к окрику и приказу, категорически навязывая свою волю.
В учреждениях ее выслушивали, потому что обязаны были выслушать. Ей говорили, что факты слишком мелки^ что подозрения ничем не обоснованы, надеясь, что она отступится сама, но это лишь подогревало ее упрямство. Обида на сына ослепила ее. Сама, своими руками с каждым новым шагом усугубляла она свою беду. И прослеживая ее путь, я все более и более досадовала на тех, кто не пытался ее удержать. Не беремся ли-мы подчас разрешать те конфликты, которые могут решить только сами их участники? Не приучаем ли мы их этим к своеобразному иждивенчеству? А главное — велик ли результат от такого вмешательства?
У тех, кто занимался этой историей, мнение складывалось одно: мать и сына помирит только время. И все-таки, подумала я, может быть, хоть что-то стоит сделать, пока еще не окаменели обиды.
Мать сказала мне:
— Да, я готова принести извинения Кире Федоровне за то, в чем перед ней виновата. Действительно, порой я теряла голову... »
— Меня интересует только одно, — нервничала Кира Федоровна. — Пусть Людмила Сергеевна обелит мое доброе имя.
| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
. Все права защищены.