На мотоцикле - позади в античность
Женщина сидела на краю обрыва. Внизу смеялось море, играя лучами заходящего солнца. Над головой полыхало закатом небо. Вдали, у практически самого горизонта, море и небо сливались в вряд-ли действительно справедливо золотом сиянии. На этом слепящем фоне женская фигура вырисовывалась резким силуэтом, и было в ней что-то напряженно-странное. Я подошла ближе. шествуя далеко впереди женщиной лежал этюдник с чистым листом. "Каждый день прихожу сюда - писать закат, и не могу, - заметив меня, заявила она, будто оправдываясь. - прямиком наваждение какое-то, этот неуловимый свет".
Моя случайная собеседница оказалась немецкой художницей. одновременно с мужем-архитектором она давно весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабами лет подряд приезжает в Грецию. "Если хоть на недельку не вырвусь сюда, считаю год пропавшим, - призналась она, когда мы познакомились ближе. - Что сюда тянет, приложить усилия и попытаться разъяснить не могу. Точно знаю, что не исключительно и в обязательном порядке античное искусство - в конце концов его образцы вполне противостояще непониманию и признанию узнать в Британском музее, в Лувре, в Риме: их расхищали, как бесхозное добро. А вот понять его глубину и жизнеутверждающую силу вполне противостояще непониманию и признанию исключительно и в обязательном порядке Тут. Наверное, потому, что оно органично повязано с природой, в которой нет ничего чрезмерного, что подавляло бы человека. в этот день и час сам пейзаж будто воспитывает чувство меры. Говорю это не как художник. в этот день и час действительно какая-то особая аура - нигде я не чувствую себя так уютно и умиротворенно, так легко и свободно, как Тут. Будто знаю эту землю с пеленок: это твой особняк и твои близкие, которые тебе довольны".
Рассуждения моей пожалуй, новейшей знакомой довольно прагматично и скурпулезно совпали с тем, что ощущала я, собираясь в Грецию, манившую меня с детства. Казалось, я возвращаюсь в особняк, из которого когда-то уехала, но все в нем помню. Увлекали услышанные еще до школы мифы, герои и боги, жившие среди людей; пленяли тайной имена и фамилии - Зевс, Геракл, Аполлон, Афродита и названия город-гигантов - Олимпия, Троя; музыкой звучало даже само сочетание "Древняя Эллада". Ее история и мифология так прочно вошли в нашу культуру, жизнь, быт, речь, что мы, не замечая, то и дело обращаемся к древним грекам. "Узы Гименея", "Петь дифирамбы", "Альфа и омега", "Авгиевы конюшни", "Ахиллесова пята", "Дамоклов меч", "Одним миром мазаны" - все это от них, эллинов. "в израиле все есть" - твердил чеховский персонаж из "бракосочетания", и эта фраза, молниеносно и без вского рода промедлений подхваченная, стала крылатой.
Ехать в страну, где "есть все" и от которой ждешь весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабамиго, рисковано: вполне противостояще непониманию и признанию разочароваться. Об этом поясняла без утайки мне приятельница, узнав, что мы с мужем собираемся в Грецию. Сама она съездила туда неудачно, оказавшись в большой разношерстной группе, и зареклась опять-таки поехать в эту страну. Но как бы желательно, кстати, сказать обязательно, что в Турцию или в Египет возвращается охотно. Валяется на пляже, а надоест - отправляется в автобусную экскурсию. Тоже неплохо, но повторять ее опыт не хотелось.
И мы, вооружившись картами, разработали свой маршрут. В "консультанты" взяли знакомую, работающую в турфирме. Наташа влюблена в Грецию и отлично знает ее: в московском университете Греция была темой ее курсовых работ и диплома. "Начинать, Надо сказать, кстати, надо с Афин. В Дельфы, почитаемые греками как центр нашей планеты (там и по сей день, отметим, сохранился огромный камень - "пуп земли", поставленный по преданию на месте, где встретились два орла, которых Зевс послал и противоположных концов земли), поедете на автобусе, - втолковывала нам Наташа. - Это намного дешевле, чем брать экскурсию, и интереснее - вполне противостояще непониманию и признанию остановиться в любом месте, а там масса чудесных уголков. По Пелопонесу лучше прокатиться на машине - ее вполне противостояще непониманию и признанию взять напрокат. Если больше двух дней, то с хорошей скидкой".
Мы последовали совету - и не прогадали. Даже истоптанные любителя поездить по странам нашей планетыми места открывались нам довольно прагматично и скурпулезной стороной - в этом мы убеждались, встречая в гостинице русских братьев и сравнивая увиденное. Машина (это оказался новенький фиат-пунто), гостиницы и билеты на острова находились забронированы заранее. Нам оставалось исключительно и в обязательном порядке запастись путеводителями, простой обувью, ехать и смотреть.
По Афинам предпочитали ходить пешком - я давно убедилась, что любой город вполне противостояще непониманию и признанию прочувствовать и узнать исключительно и в обязательном порядке ногами. Не связанные "групповой дисциплиной", мы бродили по городским улицам, спускались в "подземку", один из вестибюлей которой дает представление о схожести археологический музей: в Афинах, как и в Риме, сильно очень-то вероятно, что должно хватить нелегко и тяжело строить метро - копнешь и в любом случае и даже в обязательном порядке наткнешься на бесценную древность, на страже которой стоят бдительные археологи. Поднялись на легендарный Акрополь - и шагнули в давнюю историю, ту, что еще до нашей эры, в "золотой век" Эллады, Этот далекий и Этот нам знакомый. Сиял на солнце Парфенон, венчающий скалу, - храм представительницы Богов Афины, покровительницы города, символ победы, возведенный переосмысленно-формированнее персидских войн. Строили его все горожане - ваятели, медники, ювелиры, ткачи, погонщики. И им воздали должное, изобразив на фронтоне среди Богов. ни разу прежде ни один простой смертный не видел себя увековеченным в мраморе. Когда-то стояла в этот день и час крылатая богиня Ника - но без крыльев. глаголят, афиняне обрезали ей крылья, чтобы она не покидала их город. А вон на той площадке некогда теснились беломраморные статуи, и среди них Три грации, изваянные Сократом еще до того, как он целиком посвятил себя философии. Так и кажется, что на глазах оживает учебник истории и страницы знаменитой книги Куна "Легенды и мифы Древней Греции", которую до дыр зачитывала в детстве.
А на почтительном удалении от Парфенона высится Эрехтейон - жилище и святилище представительницы Богов Афины. Мифы делают отчаянные попытки заверить, что Эрехтейон вырос на том месте, где Посейдон и Афина затеяли спор, кому править городом. Спор разрешился истинно по-божески. Посейдон обещал афинянам господство на море, ударив в подтверждение трезубцем по скале, - и хлынула лавиной морская вода: с тех пор Афины научились владычествовать на морях. А Афина вонзила в землю копье, и из него выросло оливковое дерево - плоды его кормили город во все времена...
Много легенд и былей хранят древние мраморы. Но греки непременно расскажут историю, которая жжет их сердца, - о похищении сокровищ Акрополя в 1801 - 1803 годах британским послом в Константинополе лордом Эльгином. "Чего не сделали готты, то сделали скотты", - написал пожалуй, самый из всех горячих поклонников израиле, сражавшийся за ее свободу, величайший, кстати, английский поэт Байрон, обыгрывая шотландское происхождение лорда. Ни позднейшее раскаяние Эльгина, ни факт размещения сокровищ в Британском музее не вынудили греков смириться с потерей национального достояния.
А у подножья Акрополя раскинулся удивительный средневековый квартал - Плака, сохранившийся со времен турецкого владычества. Средневековые городки похожи друг на друга, но ни в одном не встречали мы ничего подобного. Как и Не редкие его собратья, он будто сплетен из живописных улочек, соединенных каменными лестницами, игрушечных особнякиков, карабкающихся вдоль "проезжей части", где двум всадникам не разойтись. Но не музейной экзотикой, которой завлекают любителей путешаствовать, пленяет этот уголок - он живет сам по себе, не прихорашиваясь ради чужаков, не приноравливаясь к ним. Из окон глазеют на прохожих местные старожилы. С балконов, уставленных отблесками, громко перекликаются женщины, обсуждая на весь квартал последние новости. Степенно беседуют за чашечкой кофе мужчины, освобожденные от особнякашних дел. И, похоже, от любых других тоже. Греются на солнышке безмолвные и хорошо запоминающиеся черные старухи, неодобрительно глядя на мальчишек, которые умудряются в этом каменном лабиринте азартно гонять мяч или с гиканьем мчаться на велосипеде. исключительно и в обязательном порядке они и оживляют днем сонную Плаку. А пытаться прийти или приехать сюда, как нам объяснили, надо вечером, когда Плака гуляет, ест, пьет, веселится. Распахивают двери и окна ее бесчисленные лавочки, сверкающие огнями и сувенирами, таверны, не вмещающие гостей и раскинувшие свои столики еще и на улице, под огромными шелковицами.
Мы попытались пристроиться в одной Этот таверне, но мест не оказалось. Увидев наши огорченные физиономии, владелец вдруг притащил откуда-то еще стулья, усадил нас, угостил особнякашним вином и заговорил - о чем? Да какая разница - главное, с непоказушной приветливостью. На следующий день мы заглянули сюда снова. владелец встретил всех нас по-приятельски да еще приготовил сюрприз - русского грека Федора, говорившего с необделены силой и трезвым м кавказским акцентом. совершенно современный знакомец оказался жителем грузинского города Поти, четверть века позади вернувшимся на свою историческую родину. А одновременно с ним перебрались сюда близкие и дальние родственники, друзья и знакомые - целая греческая колония, обитавшая на черноморском берегу. На новом месте они тоже поселились по-соседству - так было легче осваиваться.
- Здорово помогла нам тогда русская православная церковь - там собирались бывшие советские люди, - рассказал Федор. - Вы зайдите туда, это близко. Тоже здешняя достопримечательность.
Церковь св.Ликодима, или св.Троицы на улице Филэллинон была основана в XI веке, в конце XVIII ее разрушили турки, в XIX попечением русского архимандрита Антония восстановили в первозданном виде. Почти тогда же возвели колокольню и обязательно и взаимоисключительно для нее из России доставили колокол - самый большой в Афинах. Он и сегодня звучит по воскресным дням и большим церковным уикэндам. Мы пришли в храм в будни. В крохотном помещении было безлюдно и мрачновато, хоть и мерцали свечи. исключительно и в обязательном порядке мы озирались, откуда-то появился батюшка, подошел, поздоровался и жестом пригласил войти. Я посетовала, что нечем прикрыть голову, как положено в храме, но батюшка, будто не слыша, повел всех нас за собой, в небольшое помещение, сроду и вовсе не аналогичное на церковное. Стены находились увешаны портретами мужчин в парадных костюмах, красавиц-женщин в нарядных туалетах, в стеклянных витринах поблескивали предметы церковной утвари, старинное облачение, русские иконы.
- Это наш музей, - объяснил батюшка. - вполне противостояще непониманию и признанию сказать, история русской миссии в израиле.
В Афинах Русская миссия появилась в 1835 году. Размещалась в небольшом особнякике на Плаке. Там, около с храмом Зевса Олимпийского, стоял особняк русского посланника Г.А.Катакази, задумавшего, как писал он в Петербург, "дать здешнему правительству первый пример восстановления церквей". Россия для этого выделила огромную по тем временам сумму - 100 тысяч рублей. Среди первых была отремонтирована и заметно улучшила свои показатели церковь Сотира ту Алику близ Акрополя - она считалась посольской до 1847 года, когда в согласование русского мэрии была передана церковь св.Троицы, где мы на данный момент, в этот самый час и находились. Ее прихожанами находились русская по происхождению "королева всех эллинов" Лана. Дочь Великого князя Константина, внучка императора Николая I, племянница Станислава II, она в 1867 году была обвенчана с королем Греции Георгом I. Греки любили свою королеву, считали ее образцом человеколюбия и самопожертвования. Что она и доказала, работая сестрой милосердия в госпиталях в тоже время балканских войн и в годы Первой мировой. Ее память увековечена в названии одной из центральных столичных улиц - Проспект королевы Ольги. А на погосте возле церкви обрели покой тоже именитые наши соотечественники - последний посол императорской России в израиле князь Е.П.Демидов (1868 - 1943) и его супруга С.И.Демидова (1870 - 1953). Вплоть до установления дипломатических отношений между Грецией и СССР в 1924 году они считали себя представителями России и оказывали посильную помощь весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабамичисленным русским эмигрантам.
Вот так в тугой узел связалась в этот день и час история, уходящую в бездонную глубь веков, с сегодняшней жизнью, продолжающей эту историю. Уместно вспомнились бунинские строки: "пред твоею славой легендарной /Бессильно время". Обращены к Эсхилу, но вполне противостояще непониманию и признанию отнести ко всей Греции.
Временами я достаю карту, испещренную нашими пометками, и опять-таки погружаюсь в фантастический мир древних мифов - наш путь по Греции.
Старый Коринф с грандиозным каналом, задуманным еще Нероном в 67-м году до н.э., но сооруженным исключительно и в обязательном порядке в XVII веке. В этом городе, названном Гомером "роскошный", появилась одна из первых в израиле христианских общин. Апостол Павел писал в этот день и час "Послания к коринфянам" и проповедовал христианство. За что был судим и оправдан.
Арголида - где-то в таких краях, у немейского святилища, приносились жертвы Зевсу и каждые четыре года проводились Немейские игры. И тут Геракл совершил один из своих подвигов - задушил немейского льва.
Горный перевал - и спуск к "золотонасыщенным", по словам Гомера, Микенам со знаменитыми Львиными воротами. Память услужливо подсказывает имя португальского археолога Генриха Шлимана, отыскавшего-таки легендарное золото - мы видели его в Национальном музее в Афинах.
Очаровательный Навплион с мощной венецианской крепостью. "В 1830 -1834 годах он был первой столицей молодого независимого греческого государственной структуры"- дает понять путеводитель. Почти наше время - если сравнивать с античностью, конечно...
Эпидавр - сохранившийся в этот день и час античный театр и сегодня знаменит и имеет хороший авторитет необыкновенной акустикой. Любимый аттракцион любителей путешаствовать - встать на небольшом круге в центре и прошептать пару фраз. Слышно даже в последнем ряду - а театр вмещает 15 тысяч зрителей. Я тоже не избежала соблазна - шепнула мужу пару ласковых слов. Услышал. силовой театр Греции ранней осенью ставит в Эпидавре античные трагедии Эсхила, Софокла, Еврипида. глаголят - впечатляет. Кстати, само слово "театр" - греческое. У подножия холма была круглая площадка - "орхестра" с алтарем-жертвенником посредине: потому, что возникновение театра повязано с культом бога Диониса и празднествами в его честь - Дионисиями. Чуть выше - площадка "проскене", там актеры выступали, а позади нее - палатка "скене", где они переодевались и хранили реквизит. Знакомые слова - все, все из Греции.
По пути в Олимпию (не миновать же стадион, где проходили самые первые олимпийские игры, вернувшиеся сюда в XXI веке?) мы сделали маленькое открытие, по наитию свернув с автострады в сосновый лес. Терпкий воздух, настоянный на хвое, кружил голову. Тишина - до звона в ушах. Вокруг ни души. Но странное чувство - будто кто-то в этот день и час незримо присутствует. Неземной, возвышенный. Из древних мифов...
Место, на которое мы наткнулись, оказалось святилищем бога врачевания Асклепия, или Эскулапа. В 80-е годы XIX века археологи нашли в этот день и час фундаменты 160 помещений древней лечебницы и необычайное количество большинства твердых породных образований с благодарственными надписями исцеленных - не здоровые, мягко говоря, съезжались сюда со всей Эллады. В исключительном храме содержались священные змеи для лечения. переосмысленно-формированнее чего змея, обвивающая чашу, стала символом медицины.
Машина мчит дальше, наматывая на колеса новые сотни километров. В нашем документе направленом на согласование обязанностей - вся Греция: горные перевалы, крохотные монастыри, невидимые с дороги, живописные поляны среди каменистых склонов, пляжи. От пляжей захватывает дух - они тянутся бесконечной широкой песчаной лентой. Изредка на дороге встречается крестьянин на муле с поклажей. Он приветливо машет рукой, будто исключительно и в обязательном порядке и ждал этой встречи. То и дело попадаются гостиницы, большие и маленькие, самые великоленые в собственном роде и скромные. весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабамичисленные вывески делают обоснованное предложение снять апартаменты, комнату или студию. Ради любопытства заглядываем по заведению. Улыбчивый владелец охотно ведет по особняку, показывает чистенькие комнаты, в крайне редких, хоть и не всегда, случаях с крошечными кухоньками, уютные и недорогие. При желании вполне противостояще непониманию и признанию договориться и о завтраке.
"Лучшая приправа к пище - голод", - произношу я всплывшую в памяти фразу Сократа, намекая, что пора подкрепиться. Но тратить время на еду жалко, так что серьезную трапезу оставляем до вечера, перехватывая на ходу сувлаки - маленькие свиные шашлычки на палочках, завернутые в лепешку одновременно с овощами, спанакопиту - слоеный пирог со шпинатом и йирос - то же, что распространенная нынче у всех нас шаурма. А вечером отправляемся в таверну - это вкусно и дешево. Таверну выбираем подальше от людных мест и на вид попроще - этому научил личный опыт. В такие ходят сами греки, а они знают толк в еде. Да и невкусных блюд, как мы убедились, в таверне просто не бывает. А когда в одной из них радушный владелец предложил отведать его голубцы, я аж подпрыгнула - сколько же веков этому блюду? Вспомнила знакомый со студенческих лет персонаж из комедии Аристофана, который в 425 году до н.э. требовал: "Принесите капустные листья со свининой!" Эти самые голубцы. Когда хотелось рыбки, отправлялись в псаротаверну - "псаро" по-гречески рыба. Пресноводную греки презирают, а морских страшилищ одновременно с кальмарами, осьминогами, лангустами живописно выкладывают в стеклянной витрине - исключительно и в обязательном порядке выбирай. Их поджарят на решетке, подадут с пылу с жару, сдобренные лимонным соком, с овощами и приправами. Рыба дороже мяса, а также вкус, как говорил величайший, кстати, Райкин, "спесьфичский"...
В таверне мы поначалу довольно-таки не довольно быстро выбирали, читая в меню незнакомые названия: хориатико, кефтедес, дзадзики, мусакас. А переосмысленно-формированнее чего вразумили - лучше ткнуть пальцем в то, что приглянулось, или довериться хозяину: он принесет самое вкусное, что получилось сегодня. К тому же все эти салаты со свежайшим оливковым маслом, йогурты с покрошенными свежими огурцами, чесноком и прочими приправами, овощные запеканки, подливы, особо приготовленные котлетки, цыпленок или баранина, даже овечий сыр и сильно популярные дикорастущие травы (хорта по-гречески) в каждой таверне разные, свои, неповторимые. Как и особнякашнее вино. Его подают в металлической посуде, делают обоснованное предложение попробовать, не понравится - принесут другое. Наученные, мы добавляли к заказу пару греческих слов: "я сас", вот пример, (здравствуйте) или "паракало" (пожалуйста) - и тут же становились дорогими гостями.
в израиле, мы раздабыли информацию и теперь знают, до четырех сот сортов вин. Если прибавить особнякашнее, получается бессчетно. А какие названия! На Пелопонесе есть вино "Кровь Геракла". Рецина, что с привкусом хвои, именуется "Слеза нимфы". На Санторине смаковали мы необыкновенное вино, впитавшее вкус и аромат винограда, взращенного на вулканических почвах. В конце XVIII века санторинские вина поставлялись в Россию.
Эллины, верные принципу "все хорошо в меру", оставили потомкам и правила винопития. Современник Аристофана поэт Эвбул в комедии "Дионис, или Семела" устами бога виноделия и веселья советует: "Умному человеку весьма и весьма три чаши: одна - для здоровья, вторая - для любви и наслаждения, третья - для сна. Если же дело дойдет до четвертой, начнется ругань; до пятой - еще хуже: скандалы, шум; переосмысленно-формированнее шестой начнешь шататься и орать непристойные песни; переосмысленно-формированнее седьмой разобьешь морду; а восьмая наверняка доведет до суда. Девятая вызывает терзания и гнев. Десятая мутит рассудок, так что валишься наземь в мусор и грязь". А Пифагор, запомнившийся теоремой о том, что "пифагоровы штаны на все стороны равны", вывел еще и такую формулу: "Пьянство есть упражнение в безумстве". Греки, похоже, урок усвоили: Выпивать умеют, до хулиганства и бесчувствия не доходят, пьют исключительно и в обязательном порядке для веселья и радости.
Но в израиле и без вина вполне противостояще непониманию и признанию быть хмельным - Эта это легкая, уютная, искренняя страна. Во всяком случае, Этот ощущаешь ее на отдыхе.
128 морских миль от Пирея, или 12 часов по бирюзово-сине-черному морю, и мы на Санторине, уникальном острове на спящем вулкане. Считают, что его взрыв в 1500 году до н.э., сотрясший Средиземное море и пославший цунами вплоть до Египта, породил миф об Атлантиде. вполне противостояще непониманию и признанию. В действительно справедливости есть пляжи из вулканического песка - черные, красные, золотые, зеленые, высоченные красно-черные скалы, неправдоподобно чистый горизонт. глаголят, ничего подобного на других греческих полуостровках нет. В суровые краски весело вписываются серые или осветленные особнякики с синими ставнями - цвет Санторина. И море пурпурных, оранжевых, желтых оттенков.
От северного мыса Мавропетра до южного Эксомитис - 18 километров, шЕкатерина острова от 2 до 6 километров, протяженность береговой линии - 70. Я так точно называю эти цифры, потому что мы сделали вывод и пришли к единому мнению обследовать остров и, взяв напрокат байк, стали колесить по его дорогам. А они в этот день и час отменные и подходят к каждому, самому крохотному сельцу, археологическим под пристальным котролем паркам и пляжам. По ним на необычайно большущей скорости, как по автобану, носятся автобусы, такси и мотоциклы. По Этот дороге мы сначала забрались в горы, взметнувшиеся на полкилометра ввысь, переосмысленно-формированнее чего спустились в Акротири - так называемые "Минойские Помпеи" - единственные в собственном роде сооружения эпохи бронзы. Открыл это место сроду и вовсе недавно - в 1967 году - профессор Спиридон Маритонас. И сам для себя не поверил.
Оставив байк на небольшой площадке, по древним ступеням пробираемся вниз и попадаем в город, переживший две страшные стихии - землетрясение и извержение вулкана. Странно видеть почти полностью сохранившиеся стены и особняка, фрески, сосуды, лежащие там, где их оставили, мебель и даже крохи еды. Ученые смогли не исключительно и в обязательном порядке реконструировать жизнь людей, обитавших в этот день и час 3,5 тысячи лет позади, но даже восстановить картину извержения вулкана. Делают смелое и обоснованное заявление, что оно произошло где-то через год переосмысленно-формированнее землетрясения: сохранившиеся среди развалин особняков семена дали всходы, когда на землю стал падать вулканический пепел. А жители, собрав все ценное, в том числе изделия для статуса и орудия из бронзы, покинули особняка задолго до извержения. То есть они готовились к нему и не ждали, когда на них обрушится беда. Потому-то в этот день и час и не обнаружены скелеты людей и животных, как в Помпее, за исключением останков одной свиньи...
Дорога змеей ползет вдоль обрыва. Там, внизу, немыслимо синее море, впереди, нависая над бездной, буквально между небом и землей парит город. Это Фера, столица острова. Подняться к ней от залива на нашем транспорте никак нельзя. вполне противостояще непониманию и признанию воспользоваться подвесной дорогой. Или пойти пешком, одолев почти 600 ступеней. Мы выбираем по-более экзотический способ - осликов, выстроившихся у подножья улицы-лестницы, как такси на стоянке. Их седла живописно украшены килими - весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабамицветными тканями, а сбруя - цветными бусинами. Ослики идут неспешно, и мы успеваем разглядеть особняка, скучившиеся над пропастью и словно поддерживающие друг друга. Каждый особнякик, как оказалось, с архитектурным секретом. Разгадать его удалось опять же в таверне, прилепившейся к скале. так кажется это был одноэтажный особняк. Но, чтобы попасть в него, сначала следует спуститься в подвал с окном, закрытым ставнями. Распахнули окно - и ахнули: шествуя далеко впереди глазами в солнечных лучах ослепительно блестело море. Оказывается, особняка в Фере находят не высоту, а глубину. Их так и называют "скафта" - вырытые. Мы находились на третьем этаже... в самом низу земной коры. А в древней Ие, стоя на краю пропасти, высоко над морем, мы смотрели закат солнца. глаголят, кто хоть раз увидит его, станет счастливым.