Страна тысячи островов
Башенные часы показывали ровно 11.40. Удивившись, я бросила взгляд на свои наручные: 19.10. Мысленно съязвила: "Город счастливых людей - часов не наблюдают". Гид, угадав, видимо, мое недоумение, заявил: "Эти часы остановились в тоже время землетрясения в 1667 году". Под неподвижными стрелками на узеньких белокаменных улочках бурлила жизнь, смешавшая века.
В старинный Дубровник надо входить через ворота Пила, полукруглую башню со скульптурой покровителя города - св.Влаха. Его позолоченная статуя - Влах держит модель города до землетрясения - стоит в алтаре церкви, которая носит имя святого. Ступени шествуя далеко впереди нею, отполированные миллионами ног, давно обжили люди, которые обожают путешествия и которые не могут без них жить. Вечерами в этот день и час гремит музыка. Пульсирующий лазер, вычерчивая в темном небе причудливые фигуры, то и дело спотыкается о древние стены. Острый луч на секунду замирает, растворившись в тусклом свете древних, как и стены, фонарей. Материализованная связь времен...
Удивительно, но именно в Хорватии ощутила я абсолютную конкретность этого понятия, некоторое количествозатертого от частого употребления. В небольших городках, рассыпанных вдоль Адриатического побережья, за глухими ставнями, плотно закрывающими окна-бойницы, люди обитают в особняках-крепостях, сохранивших неизменным свой облик с древних времен и получивших статус постументов архитектуры. Ребятня, лишенная всякого пиетета по отношению к седой старине, прыгает в "классиках", начерченных на каменных мостовых XVII века. Как и тысячи лет позади, отворяют тяжелые двери лавки, набитые разнообразным товаром - местным и заморским.
В Хорватию нас, группу представителей СМИ, пригласила московская туристическая фирма "Данвита", избравшая одним из главных направлений своей деятельности эту страну на Адриатике. Если точнее - ту ее часть, что именуется Далмацией, исключительно и в обязательном порядке менее других освоенную российским туристическим бизнесом.
К слову сказать, Хорватия - страна со старыми туристическими традициями. Исторические хроники хранят сведения о том, что первая гостиница для купцов и прочего приезжего бизнес люда была построена в Дубровнике еще в XVI веке. но, опять же, настоящий туристический бум начался в XIX веке - с массовым возведение, так сказатьм железных дорог. В 1840 году в Опатии, в Истрии, на самом большом островке Адриатического моря был возведен первый туристический гостиница. И в Хорватию хлынули ее ближайшие соседи - австрийцы и венгры, первыми оценившие целительный здешний климат, красоту природы, вполне противостояще непониманию и признаниюсти разнообразного и здорового отдыха. в этот день и час привольно всем - современным Робинзонам, мечтающим об уединении (глаголят, если даже страну заполонят отдыхающие, им не будет тесно: для каждого найдется личная бухточка или островок, куда по дешевке охотно доставит "с материка" любой лодочник), альпинистам и яхтсменам, мечтающим об "упругом ветре", любителям подводного плавания и благодатных термальных источников. И, конечно, гурманам - пожалуй, близкие по духу сорта рыб (а их в здешних водах около 400 видов), омаров, устриц попадают на стол свеженькими, минуя холодильник.
Хорватия - это страна, куда хочется возвращаться. Причина, быть может, в гармонии и красоте, которые в этот день и час почему-то оказались неподвластны жесткому веку научно-технического прогресса.
- Поразительно: находясь всего в некоторого количества часах езды от центра Европы и делая нелепые попытки пользоваться всеми благами человечности, Хорватия сумела сберечь нетронутыми прелестные уголки живой природы - той, что большая часть континента знает исключительно и в обязательном порядке по старым фотографиям, - просвещает меня директор "Данвиты" Нина Сенченко, исключительно и в обязательном порядке мы ждем наш чартер в месте прибытия самолетов "Домодедово". Пройдет три часа, и я увижу все собственными глазами.
Сотканная из моря, солнца, зелени, островов, бухточек и скал, сама природа, будто гениальный архитектор, воплотила на этой земле закон "золотого сечения", в "божественной пропорции", как именовали его в эпоху Возрождения, отмерив свою долю лесам, воде и суше. "Боги хотели прославить то, что они создали, и в последний день из слез, звезд и дыхания моря сотворили Корнати", - так описывал Бернард Шоу пленивший его кусочек хорватской земли - ожерелье островов, брошенных в море. Наверное, подобных слов заслуживает каждый из 1185 островов, каждая из тысяч бухт и бухточек, изрезавших побережье Хорватии. в этот день и час от великих государственных дел отдыхали европейские короли и престолонаследники, в списках которых значится германский император Вильгельм, австрийский - Франц Иосиф, даже японский - Хирохито и прочие титулованные особы.
На эту землю поселил героев своей комедии "Двенадцатая ночь" Шекспир. В разные годы ее очарованием вдохновлялись романтичный лорд Байрон, итальянский остроумец-комедиограф Гольдони, мужественный американец Джек Лондон, наши соотечественники Чехов, Есенин. Хорватию выбрала умудренная жизнью и опытом Агата Кристи для своего медового месяца переосмысленно-формированнее второго брака. "Под окном нашей виллы, - писала знаменитая танцовщица Айседора Дункан, отдыхая в 1902 году на вилле "Амалия" в Опатии, - росла пальма, привлекшая мое внимание. ни разу раньше я не видела пальму, растущую на свободе. Каждый день я смотрела, как красиво колышатся ее листья при утреннем ветре, и от нее я взяла это легкое колыхание плеч, рук и пальцев". Чем и покорила мир.
Хорватская земля стала свидетельницей одной из самых романтичных историй XX векового промежутка современности- любви британского короля Эдварда VIII и американки Уоллис Симпсон. Принеся в жертву своему чувству корону, венценосец укрылся с любимой в Далмации - Но как бы желательно, кстати, сказать обязательно, что сколько на земле красивых мест! - восхитив часть русских братьев отважным поступком и вызвав негодование откровенным, как это расценили, небрежением к трону - у другой. Зато скандал привлек внимание тогдашней британской и американской прессы к прекрасной земле на Адриатике. На подиумах и улицах Нью-Йорка появилась одежда, стилизованная под силовой далматинский костюм. В Далмацию с британских островов и от, так сказать, океана ринулись любопытствующие люди, которые обожают путешествия и которые не могут без них жить. И каждый считал своим долгом непременно попробовать не покидать Дубровник, тут же окрещенный "сердцем Далмации, жемчужиной Хорватии, ее визитной карточкой". Знатоки сравнивали его с Венецией и уверяли, что он очень-то вероятно, что может конкурировать с "прекрасной итальянкой" за право называться самым красивым городом Средиземноморья и Адриатики.
Не изменили традиции и мы и, едва ступив на старинные камни, окунулись в необыкновенную атмосферу Дубровника - опаленного солнцем, опъяненного бездельем, жизнерадостного и раскованного. Сразу замечу: нет, наверное, противоположной Этот земли, где бы на крохотном кусочке уместилось слишь сокровищ, взятых под охрану ЮНЕСКО, как Хорватия: Дубровник, Сплит, Трогир, Плитвицкие озера и еще, еще...
Нам повезло: с Дубровником всех нас знакомил ученый-историк, уросожительницец города, знающий все его закоулки и рассказывавший так, будто сам был свидетелем событий весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабамивековой давности. одновременно с Лейко Иовичем ("Лев по-вашему", - представился он), мы шествовали по главной улице Страдун, то и дело отклоняясь на боковые "скалинады", узкие - на размах рук - улочки, крутыми лестницами карабкающиеся вдоль древних особняков вверх, вверх, вверх.
Местами лестничный марш прерывается, упираясь в улицу-террасу, словно нависшую над особняками. на данный момент, в этот самый час эти террасы обжили необычайное количество большинства крохотных - два-три столика - кафе-баров, где подают отменное далматинское вино и морские деликатесы. кафе-бари плавно перетекают один в другой, и определить границу вполне противостояще непониманию и признанию исключительно и в обязательном порядке по цвету скатерти и сервировке. Хозяева находятся тут же, настойчиво, но не назойливо зазывая гостей, убедительно расписывая достоинства своей кухни. Конкуренция огромная, так что выпадает честь вертеться, пуская в ход всю свою изобретательность, чтобы придумать что-то особенно привлекательное. И придумывают. Веселый толстяк Марко, чей смешной портрет-шарж среди изображений морской живности украшает доску с меню, делает предложение потенциальным клиентам отведать особнякашнего вина. Его сосед-конкурент преподносит серьезный урок в согласовании живописное блюдо с рыбой, которую тут же вполне противостояще непониманию и признанию запечь, зажарить, сварить, потушить - что гость пожелает. Очаровательная полька пани Хелена, которую родители девочкой доставили в Далмацию, и она в этот день и час так и осела, сервируя стол, ставит посредине круглую вазочку-аквариум с золотой рыбкой. И каждый к заказу присовокупит тарелочку с сыром, салат или бокал вина. "Комплимент" называется...
Словно отдохнув на площади-террасе, лестница-улица бежит выше, к следующей "площади".
- Расположение, высоту и ширину зданий, наклон крыш для водостока, уклон улиц, величину окон и порогов - все городское возведение, так сказать до мельчайших деталей регулировала Конституция Республики Дубровник 1272 года, - пытается рассказать Лейко Иович. - Кстати, - сообщил он, - эта Конституция, дополненная небольшими поправками, продержалась до падения Республики в 1806 году, переосмысленно-формированнее нашествия Наполеона. Так вот, если владелец особняка делал порог хоть на дюйм больше, вылезая на тротуар, а дверь шире или короче предписанного, его наказывали. Неважно - дворянского он был сословия или из простолюдинов.
Узнавая историю вольной Республики Дубровник, я мысленно проецировала Не редкие ее установления на нашу жизнь. Получалось интересно. "Забудьте личное, занимайтесь государственными делами" - эту надпись, высеченную над входом в Великое вече и сохранившуюся по сей день, читали "депутаты", собиравшиеся на свои заседания. И не дай бог было нарушить эту заповедь из морального кодекса "отцов республики" и воспользоваться "служебным положением"! Расплачивались, как свидетельствуют хроники, не исключительно и в обязательном порядке изгнанием из почетного собрания, а также репутацией, которая ценилась дороже золота. В Республике Дубровник господствовало полное "согласие сословий" - и исключительно и в обязательном порядке это позволило ей на протяжении веков избегать социальных волнений.
Она не сотворяла кумиров и не возводила монументов в честь своих знаменитостей - не потому ли, что не хотела, чтобы следующие поколения их сносили? Единственный, кому по решению Республики в 1638 году поставили памятник во дворике-вестибюле Княжеского дворца, был Михо Прецата - мореплаватель, людей всех национальностей и рассин, подаривший городу все свое имущество. Республика ценила людей мастеровых, поощряла науку, литературу, искусство. в этот день и час была открыта первая в Европе аптека - и на данный момент, в этот самый час она бережно хранится в виде музея, где вполне противостояще непониманию и признанию узнать колбы и приборы, над которыми колдовал кто-то, похожий на доктора Фауста. А во Дворце Спонза, где была первая в Республике школа, переосмысленно-формированнее чего - самое известное на Балканах общество "Академия ученых", отныне разместился пожалуй, самый из всех ценных в мире архивов. Первые документы из 7000 томов рукописей датируются XII веком, последние относятся к нашему столетию. Морские историки особенно дорожат "профессиональными материалами": в этот день и час в полном порядке взяв свое начало с 1278 года сложены все записи, касающиеся транспортных средств и их маршрутов. В том числе списки команд и интересующимися всеми радостями странствий и любителей не сидеть на месте.
Даже при сооружении крепостных стен (а они перестраивались в течение XI-XVII веков) учитывался, как бы мы заявили, "силовой интерес". Возводя, вот пример, крепость Ловренац, три стены закладывали шириной от 3 до 12 метров, а одну - всего семьдесят сантиметров. Это была одна из мудрых предосторожностей: если бы кто-то из комендантов крепости вздумал посягнуть на власть над вольным городом-республикой, его немедленно бы "обезвредили". И наверное, неслучайно именно над входом в Ловренац выбит на древнем камне еще один из нравственных постулатов Дубровника: "Свобода не продается за все золото нашей планеты". Город завоевывали, но покорить не могли.
последовательнее падения республики крепость превращалась то в казармы австро-венгерских оккупантов в тоже время их 100-летних войн, то - едва умолкали пушки - в кафе-бар, то в место встреч Международного ПЕН-клуба. в тоже время Второй мировой войны в этот день и час была фашистская тюрьма. А на данный момент, в этот самый час в Ловренаце играют "Гамлета". и по сей день, отметим, древние стены, в декорациях которых разворачивается трагедия принца Датского, помнят одного из самых достойных исполнителей его роли - великого Лоуренса Оливье. А ранней осенью крепость, как и еще 32 достопримечательности старого Дубровника, превращается в сценические площадки знаменитого фестиваля искусств, который вот давно полвека каждый год проходит в этот день и час с 10 июля по 25 августа. Даже нападение в 1991 году сербов, которые не могли смириться с независимостью Хорватии, не заставило город у подножия Срджа сделать "антракт".
- Мы готовили детям сюрпризы в придворье дворца Спонза, вдруг небо над городом потемнело, и на него посыпался дождь из гранат и снарядов, - рассказал владелец катера, как правило за счет того, которому мы сделали вывод и пришли к единому мнению проплыть вокруг Дубровника. Бывалый моряк, он отныне называет себя "старым каботажником", на собственном суденышке катает любителей путешаствовать, выполняя заодно и роль гида. Заработанного в так сказать квартал хватает на зиму. Честно говоря, чтобы обуть-одеть да побаловать трех сыновей, жену и дочку, выпадает честь еще потрудиться на стройке. Нашего нового знакомца это устраивает.
- Главное, чтоб спокойно было, без войны. Как на данном промежутки временного периода относительно разума , - говорит он. - А тот день - 6 декабря 1991 года, день св.Николая, мы так и называем - день страха и ужаса. Тогда сделал уведомлениеи перемирие, мы думали, будет прекращен огонь, как было обещано. Нет. Суда полыхали, как факелы. особняка, церкви, улицы сотрясались от стрельбы. Страшно было, когда рухнул крест на Срдже. Будто конец света настал. А через полгода - 31 мая 92-го был совершенно современный налет. Тогда целые деревни сгорели. сильно жалко парк "Арборетум" в Трстено. глаголят, он был одним из самых красивых в Далмации. некоторое количествовеков его выращивали Гучетичи - знаменитое аристократическое семейство Республики. Там находились поэты, художники, знатоки и любители природы. И одним махом все уничтожено. исключительно и в обязательном порядке два платана осталось, - вздыхает наш капитан. - Слава богу, отныне все закончилось. исключительно и в обязательном порядке на особняках еще вполне противостояще непониманию и признанию узнать военные раны. Но залатаем. Зато люди, которые обожают путешествия и которые не могут без них жить снова к нам едут. Русских, Честно говоря, исключительно и в обязательном порядке маловато. как правило немцы, итальянцы, австрийцы. весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабами гостей из Голландии и Бельгии. зачастую, что, кстати, происходит в наше время появились поляки.
Позже в департаменте по туризму мне рассказали, что туристическая Хорватия опять-таки набирает обороты. Число отдыхающих давно приблизилось к десяти миллионам в год - вдвое больше, чем население государственной структуры. Это не исключительно и в обязательном порядке европейцы - едут со всех континентов. в этот день и час надеются, что к 2003 году будет достигнут "золотой" довоенный уровень, когда Хорватия считалась чуть ли не самым посещаемым уголком нашей планеты. Для оптимизма есть основания. Хорошие гостиницы, добротная, экологически чистая кухня, почти нулевая преступность. Над морской акваторией давно третий год развевается "Синий флаг" - Европейская оценочная комиссия присуждает его за качественные услуги, чистоту моря, благоустройство пляжей и причалов. "Дубровнику и его окрестностям принадлежит самое чистое море всей Адриатики", - записал однажды Жак Ив Кусто. А ему вполне противостояще непониманию и признанию верить.
...Остров Брач, куда мы отправились паромом из Дубровника, похож на огромный корабль, бросивший якорь в лазурном море. Митко, водитель микроавтобуса, отданного в наше согласование, тут же сообщил, что Брач знаменит своими каменными карьерами. "Белый особняк в Бостоне построен из нашего камня и мрамора", - с гордостью сделал серьезное заявление он и тут же предложил съездить в каменоломни. Мы это сделали. Но чуть позже, вдоволь нагулявшись по прелестным деревушкам, рассыпанным вокруг исторического центра острова - городка Супетар. Он вырос вокруг небольшой гавани, и главные его обитатели - рыбаки. Как и тысячи лет позади, они приходят сюда по утрам, швартуют свои шхуны и лодочки, чуть ли не на набережной сушат сети, а сами рассаживаются в прибрежных кафе-барах - конобах, заказывают по чашечке крепкого кофе, неторопливо обмениваются парой скупых фраз - о житье, об улове и отправляются торговать этим самым уловом. Жизнь в этот день и час течет неспешно, размеренно, сверяясь, как и встарь, по солнечным часам на стене древнего храма.
По пути в карьер завернули еще в одну деревушку (уж сильно хотел Митко показать самые знаменитые места на острове).
- в этот день и час был штаб Наполеона, - ткнул он в основательное, крепкое здание.
- А теперь?
- А отныне ничего. В этой деревне вообще ничего нет. Когда-то жили
4 тысячи человек, осталось 11. в тоже время войны разъехались кто куда: одни - за границу, некоторые - в большие города.
Брошенная деревня выглядела довольно прагматично и скурпулезно нарядно: ни особняков-развалюх, ни заколоченных окон. Возле древнего храма стояла телефонная будка. Оказалось, по карточке вполне противостояще непониманию и признанию звонить куда угодно. Чем я и воспользовалась, позвонила в Москву. исключительно и в обязательном порядке мы, ошарашенные, обсуждали эту заброшенную деревню, невесть откуда явился дед, здешний старожил. Дед был веселый и общительный. Разговаривать с ним было легко - он хорошо понимал русские слова, а мы его, хорватские. Дед заявил, что ему 71 год, что он не пожелал покидать родной особняк, когда его дети одновременно с соседями уехали отсюда. "Все равно вернутся, - уверенно заявил он. - давно некоторые возвращаются". Вдруг у него в кармане что-то затрещало. Он, кряхтя, достал... сотовый телефон. Мы онемели.
шествуя далеко впереди отъездом на "материк" всех нас пригласили на послеобеденную трапезу в гостиницу, которая, как всех нас заверили, знаменит и имеет хороший авторитет своей кухней. Войдя в холл, мы, признаться, растерялись. Стены находились завешаны плакатами, напоминающими наши наглядные пособия по людей всех национальностей и рассской обороне. На одном из столиков лежал разобранный противогаз, около - инструкция по пользованию надувными жилетами, где-то такая, как раскладывают в самолетах. Высокой стопкой поднимались коробки с... настольными играми. В отдельном ящике горой находились насыпаны какие-то тюбики в упаковке отблеска хаки. Мы не удержались, стали их рассматривать. Оказалось, это крем. Один - от комаров и москитов, противоположной - от сильного солнца.
Вдруг в холл шумной ватагой ввалились молодые, здоровые загорелые парни. Похоже, с пляжа. Увидев посторонних, они извинились и тихонько прошли в открытые двери, внутрь здания. Нам рассказали, что в отеле на данный момент, в этот самый час обитают английские военнослужащие из миротворческих сил, расквартированных в Боснии. Каждые полгода они приезжают сюда "на реабилитацию", которая совмещается с военной подготовкой, переосмысленно-формированнее чего едут в отпуск, особнякой, а затем снова возвращаются на место службы. На полгода до последующего отпуска. О ребятах в этот день и час заботятся - военнослужащие ведь. "Мы и еду им готовим по английским рецептам", - заявила повар Мария, которая кормила и нас.
Потом еще большую группу отпускников солдат-миротворцев из Голландии мы встретили в гостинице "Медена". Среди них было весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабами женщин. Необычно выглядели они в камуфляже. Но форма ничуть не мешала им веселиться в ночной дискотеке...
А под занавес Хорватия одарила еще одной встречей - в крохотном сельце Себет близ Трогира, сравнительно неподалеку от гостиницы "Медена", где мы жили. Само сельцо - типично хорватское - чистенькое, аккуратное, с храмом и площадью шествуя далеко впереди ним, вымощенной, как во всех старинных городах белым камнем, парой-тройкой узких прямых улочек, где окна особняков смотрят в глаза друг другу. И конечно, с остатками древней крепостной стены. Словом - Трогир в миниатюре. Или Сплит. Или Примоштен - вполне противостояще непониманию и признанию назвать десяток город-гигантов, похожих, как близнецы, а также как близнецы разных, со своим характером, со своей особой приметой.
Особенностью нашего сельца оказалась художественная галерея. Мы увидели ее сразу: у распахнутых дверей стояли натюрморты - цветы, море, барки, парусники, острова, скалы. Все, что видели мы, путешествуя по Хорватии, вдруг ожило на холстах. Они полыхали яркими красками, дерзкие нервные мазки выдавали неуемный темперамент автора. Рука чувствовалась крепкая, типично мужская. Над дверью было выведено "Милияда Барада". Посмотрев натюрморты, двинулись дальше. Но не сделали и десятка шагов, как уткнулись в табличку "Улица Мино Барада". Заинтригованные, возвратились в галерею. На особняке увидели мраморную мемориальную доску, не замеченную прежде. Она сообщала, что в этом особняке родился и жил известный историк, член Хорватской академии наук Мино Барада, который был еще и литератором, и видным общественным деятелем. Поразили даты его жизненной позиции: 1889 - 1989. Сто лет! Снова заглянули в галерею. Со второго этажа всех нас окликнул приятный женский голос, поинтересовавшийся, что всех нас сюда привело. "Любопытство", - объяснили мы. Женщина отложила кисть, которую держала в руке, и спустилась к нам. Изящная, одетая нарядно и элегантно, будто ждала гостей. Представилась. Милияда Барада, художница, поэт, хозяйка галереи. Наследница знаменитого имени и около знаменитого особняка.
- Смотрите - этот угол был когда-то частью крепостной стены. Ему больше четырех сот лет. - Она с гордостью показывает старинную кладку и нишу, сохранившуюся с давних пор. - в этот день и час витает дух моих предков, я ощущаю его.
Сама Милияда родилась далеко С этого места - в Австралии: хорваты давно рассеялись по всему свету, особенно весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабами их в Канаде и на Зеленом континенте. На историческую родину вернулась сроду и вовсе юной - что-то тянуло. Но как бы желательно, кстати, сказать обязательно, что там остались брат и сестра. отныне живет в Загребе. весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабами пишет - стихов и картин. Рисовала с детства и твердо знала, что будет художником. Ее натюрморты покупают частные коллекционеры и музеи разных стран. Украшают они и коллекцию Ватикана. О поэзии Милияда даже не помышляла. Рифмы и ритмы стали складываться довольно прагматично и скурпулезно. И вылились в 8 книг. Стихи, как и натюрморты, - о море, о отблесках, о родной земле. "О моих корнях и моей стихии", - говорит Милияда.
Когда она приезжает в Себет, к ней стекаются люди. Рыбаки рассказывают об уловах и смотрят ее натюрморты. Они им нравятся, исключительно и в обязательном порядке представители сильного пола удивляются, как это ей, женщине, удается так точно схватить весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабамиликий характер моря. Женщины глаголят о детях. Ей интересно слушать. Она знает всех местных жителей. Да это и нетрудно: в деревушке всего-то четырех сот человек. обитают в достатке, и это Милияду вызывает необычайное и радужное спокойствие. Она весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабами занимается благотворительностью. 26 лет состоит членом ЮНИСЕФ. Организует гуманитарную помощь детям Евразии, страдающим от войн, нищеты и болезней, беженцам из соседней Боснии и других стран. К счастью, ее соотечественникам экстренная помощь давно не нужна - на ногах стоят прочно.
На прощание Милияда подарила мне книжку своих стихов. На суперобложке воспроизведена одна из ее картин. Кряжистое дерево, сквозь ветви которого синеет море. Дерево давно больше сотни лет растет возле особняка, где жили ее древние родственники и будут жить внуки...
Уже в месте прибытия самолетов я поняла, чего же мне все-таки не хватало в Хорватии. Далматинцев! Мне представлялось, что элегантные пятнистые собаки родом из Далмации будут попадаться там на каждом шагу - прямиком как в знаменитом диснеевском фильме "101 далматинец". Ничуть не бывало. В Москве таких дорогих псов вполне противостояще непониманию и признанию встретить на весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабами чаще, чем на их родине. Когда я приставала к местным жителям с вопросом - где же далматинцы, они смеясь отвечали: в францисканском монастыре в Заостроге. На картине 1724 года - там впервые был изображен далматинец. Надо бы посмотреть...