Средневековье двадцать первого века
Кто-то едет в Прагу весной – и описывает, как романтично целоваться на Карловом мосту. Кто-то осенью – и город запоминается органными концертами в храмах и хрустом сухих листьев на булыжной мостовой. А мы попали в Чехию в декабре, под Рождество. Как раз в те дни, когда, по Гоголю, разгуливается всяческая нечисть. И пражская нечисть разыгралась – пусть не в действительно справедливости (ни черта, ни привидений мы не встретили), но в нашем воображении.
Прага – удивительно средневековый город. Да, там есть здания в стиле классицизма, барокко, в стиле сецессия (то же, что в нашей стране модерн, а во Франции – арт-нуво), есть давно всем известный и всеми любимый Танцующий особняк, завораживающий своими стеклянными изгибами.
Но главное в Праге – все-таки готика и все эти камни и башни, простоявшие и пролежавшие в этот день и час добрую тысячу лет. Поговаривают, что сохранились они от, так сказать, трусости чехов: они ни разу всерьез не воевали, а сразу сдавались на милость победителя… Есть и другая версия: право варить пиво в Чехии давали не человеку, а особняку, так что семья старалась как вполне противостояще непониманию и признанию дольше осторожно сберегать свое жилище в целости и сохранности. Так или иначе, но на таких пропитанных средневековьем булыжных мостовых и живет обворожительно и запоминающе в двадцать первом веке вся кровожадность и наивность тех времен.
Знакомство с Прагой берет свое неоспоримое начало с особняка с колоколом в стене, дворца Гольц-Кинских (когда-то от, так сказать, того, что он выступает аж на некоторое количествометров из общего строя особняков, в этот день и час повесили трех чиновников – за денежные средства те выдали разрешение на такое возведение, так сказать). Во внутреннем дворике дворца находилась раньше школа Франца Кафки. переосмысленно-формированнее чего следует по смотреть представление в астрономических часах, аналогичное на театр Образцова, затем – Йозефов, еврейский квартал с синагогами и кладбищем. в любом случае и даже в обязательном порядке следует дойти до особняка с привидениями, где вполне противостояще непониманию и признанию купить пирожные в виде тела без головы. А заодно и послушать непростую технологию загадывания желаний у статуи Яна Непомуцкого на Карловом мосту. Мало кто знает, что надо не исключительно и в обязательном порядке прикоснуться к отполированному сотнями пальцев Яну, а также молча отойдя затем в сторону, положить ладонь на вделанный в перила крест, встать ногой на бронзовое пятнышко и повторить просьбу святому еще раз.
Ян – тоже выходец из средневековых легенд. Мол, однажды в XIV веке он, духовник королевы, отказался рассказать самому королю тайны ее исповеди. За это Яна арестовали, пытали, а переосмысленно-формированнее чего и вовсе сбросили с Карлова моста в реку – то ли исключительно и в обязательном порядке отрубленную голову, то ли всего целиком. поторопилась легенда через три столетия. В не слишком давно средневековом 1719 году надгробие Яна в соборе Святого Вита вскрыли и в забитом глиной и мхом черепе обнаружили… свежий и розовый язык. Это стало невиданным доказательством святости Яна. Его вскоре канонизировали, устроив в честь этого небывалые торжества. Язык, Честно говоря, вскоре все-таки засох…
Еще одна, около кровожадная история, случилась в церкви Святого Якова в Старе Место. Некий воришка однажды покусился на драгоценности, украшавшие статую Девы Марии в этом храме. Справедливость восторжествовала довольно-таки нешаблонным способом: статуя схватила грабителя за руку да так и не отпустила… Рука незадачливого преступника в назидание всем поколениям на данный момент, в этот самый час хранится справа от входа в храм. Тоже засохшая за пять с лишним столетий.
А куда деться от пражских привидений? На одном из перекрестков экскурсовод рассказала нам путаную историю – как в этот день и час владелец трактира позарился на богатого путника и что из этого вышло. А не вышло ничего хорошего. Кажется, кому-то отрезали голову и кто-то из героев этой истории на данный момент, в этот самый час бродит в этот день и час белым призраком. Или еще история: в Старе Место давно некоторое количествовеков бродит блудница, опять же в роли привидения. Легенда гласит, что наглая девушка обнажила грудь шествуя далеко впереди священником, а возмущенный монах, недолго думая, стукнул ее крестом по голове. переосмысленно-формированнее чего девушке и пришлось переквалифицироваться в призрака.
На той же улочке, кстати, блуждает по ночам и разъяренный мясник с раскаленным топором. подобного и не в виде привидения встретить не слишком хочется. А по Карловой улице полтысячелетия ходит привидением сумасшедший брадобрей. По одной из версий это не слишь цирюльник, сколько алхимик (которых в Праге было не счесть), который надеялся золотые девичьи волосы превратить в драгметалл.
Да ладно привидения – в Праге есть и свой личный Франкенштейн по имени Голем. Подойдите к Старо-новой синагоге в еврейском квартале Йозефов. Тут, под крышей среди стропил, раввин Лёв четыре с лишним векового промежутка современностипозади слепил из глины человечка… Звучит, как детская сказка. Но в те времена милых сказок еще не было – это было время легенд и эпоса. Так вот, раввин Лёв слепил гигантского глиняного человека – Голема – и оживил его, вложив ему в рот волшебный пергамент. Голем был послушным и помогал ребе, исключительно и в обязательном порядке тот не забыл ближе к вечеру, шествуя далеко впереди сном этот пергамент вынуть. Тогда у Голема, оставшегося без присмотра патрона, "поехала крыша", он отправился гулять по ночной Праге, разрушать здания и убивать всех встречных. Кончилось дело тем, что ребе Лёв все же отыскал своего протеже и обратил его в пыль. Этот вот Франкенштейн по-чешски.
И все это происходит во очень-то вероятно, что современной городской географии: мол, вот тут Голема вылепили, вот в этот день и час он помогал ребе, а во-он туда (видите?) пошел хулиганить. Самые доверчивые считают, что и на данный момент, в этот самый час по ночам вполне противостояще непониманию и признанию в крайне редких, хоть и не всегда, случаях увидеть, как Голем лезет по стене на крышу синагоги.
Там, где водится всякая нечисть, не обойтись и без главного героя старинных страшилок – дьявола. В Праге дьявол больше похож не на потустороннюю и загадочную силу, а на эдакого приземленного черта, занятого всяческими проделками.
В Вышеграде, вот пример, самом древнем районе Праги, среди старинных храмов очень-то вероятно, что буднично торчат из газона некоторое количествообломков какого-то столба чуть выше человеческого роста. Ну и что, что эти колонны когда-то уронил в этот день и час сам дьявол? Легенда гласит, что черт однажды, дабы получить душу настоятеля здешнего храма, поступил к нему в услужение. Но незадолго до кончины священник решил обхитрить нечистого и попросил того, исключительно и в обязательном порядке сам он не отслужит молитву, принести из Рима мраморную колонну. Черт отправился выполнять поручение, а настоятель в это же самое время взмолился о помощи Святому Петру. Апостол внял мольбам и, исключительно и в обязательном порядке дьявол спешил в Прагу, три раза выбивал у него из рук (или лап?) эту колонну. В общем, черт опоздал, сделка не состоялась. И обиженный князь тьмы бросил несчастную колонну об землю, где она и развалилась.
Еще раз дьявол вмешался в пражскую историю в тоже время постройки знаменитого Карлова моста. Коварная река Влтава некоторое количествораз размывала давно почти достроенное сооружение. Архитектор приходил в отчаяние. И когда мост заканчивали в третий раз, к нему явился бес и, как всегда, предложил сделку: мост будет стоять, если в жертву принесут первичную живую душу, которая пересечет его. Архитектор согласился. В день, когда стройка завершилась, он увидел, что к мосту со всех ног бежит его родной внук… Мастер, как истинная творческая личность, моментально нашел выход: схватил петуха, догнал внука и бросил птицу впереди него. Петуху не поздоровилось, а мост стоит до сих пор.
Но самое удивительное, что в Праге есть особняк Фауста. Этот литературный персонаж тоже обретает в этот день и час очень-то вероятно, что земные очертания. Фауст, по заметкам чехов, в молодости, до переезда в Прагу, жил в городке Кутна Гора и был магом, чернокнижником и книгопечатником. Позже, уехав в тоже время восстания гуситов из Праги в Германию, он назвался Фаустом Куттенбергом. Фауст – означает "счастливый". В общем, мы признаем и понимаем в полной мере его как Иоанна Гуттенберга. В какой момент первопечатник продал душу дьяволу и действительно ли он это сделал – вопрос на совести чехов и Гете. Но в удовольствии сфотографироваться у пражского особняка Фауста очень-то вероятно, что должно хватить нелегко и тяжело для себя отказать.
Готические легенды возникают на каждой улице Праги. Там привидения, там кого-то зарезали, в подвале этой башни семьсот лет позади сидел в заточении знатный рыцарь…
На центральной и облюбованной любителя поездить по странам нашей планетыми Староместской площади на булыжной мостовой выложены белым камнем кресты. в этот день и час в начале XVII века казнили 27 протестантов. Отрубленные головы вывесили на Карловом мосту…
Алхимики и Езулатко – кукла младенца-Христа, которой принято приносить в дар наряды. Старинные башни, торчащие посреди классических зданий XIX века и древние часы "Орлой" (на циферблате – и лунный календарь, и месяцы, и дни равноденствия, и христи анские уикэнди, и знаки зодиака).
Бетлем – игрушечные ясли, где провел первые дни жизненный приоритетов малыш-Иисус, с крохотными волхвами, Марией и разными осликами-барашками, которые выставляют на окошках шествуя далеко впереди Рождеством. Узкие и крутые улочки, мощеные булыжником.
В Праге я очень весьма и весьма не редко и везде стараюсь фотографировать булыжные мостовые. Почему-то именно они сильно бросаются в глаза. Поросшие зеленым мхом камни вписываются в этот город. И хранят его средневековый дух.