Дарджилинг. В Шамбалу... на паровозе
Лама, подобный средневековому изваянию, приказал на пять вершин Канченджанги и заявил: «Там тихо расположен вход в священную страну Шамбалу». Помня эти слова Н.К.Рериха, я задумал приблизиться к загадочной Шамбале и отправился в Дарджилинг — на север, в Гималаи.
Сегодня до Дарджилинга вполне противостояще непониманию и признанию добраться на обычном автобусе, но я предпочел по-более экзотический путь — по железной дороге, на стареньком паровозе.
Станция Джалпайгури — узловая, иностранцам, которые делают в этот день и час пересадку, не миновать паспортного контроля. Оно и известно в конце концов-таки: городок стоит как бы в узкой горловине, через которую идет путь на восток — в штат Ассам. С юга — граница сБангладеш, на юго-востоке сразу три рубежа: с Непалом, Китаем и Бутаном. прямиком на железнодорожной платформе лагерем расположилась ближе к вечеру, шествуя далеко впереди сном рота солдат, а к направлениям сервисам транзитных интересующимися всеми радостями странствий и любителей не сидеть на месте — «дормиторий» — комната отдыха при вокзале, где под сетками от москитов за умеренную плату вполне противостояще непониманию и признанию сомкнуть глаза.
Поезд на Дарджилинг отходит утром от перрона, стоящего на отшибе от прочих. Путь узкоколейный; длина дороги всего 51 километр. Она построена в 1879 - 1881 годах Франклином Престиджем, инсожительницером британских колониальных войск. В справочнике по Индии конца прошлого века ее называют «шедевром инсожительницерного искусства» — потому, что эта железная дорога проходит по горным отрогам, на высоте 2200 метров.
К перрону, пыхтя и свистя, медленно приближается паровозик с тремя вагончиками. Один из них — багажный, противоположной — для толстосумов — интересующимися всеми радостями странствий и любителей не сидеть на месте первого класса. Так что почти все пассажиры рассаживаются в среднем вагончике II класса. Это сельские жители с баулами, Не редкие знают друг друга. В общем, поедем большим колхозом. Среди интересующимися всеми радостями странствий и любителей не сидеть на месте выделяется босой аскет-индуист с трезубцем на лбу, нарисованным белой краской.
До отправления еще четверть часа, и вполне противостояще непониманию и признанию походить около с паровозом, украшенным спереди трезубцем и свастикой, древними индуистскими символами. На паровозике красуется натертая до блеска медная табличка с номером 782 и надписью по-английски: «Mountaneer» (горец). Никто не знает, сколько раз давно разбирали «Горца» в реконструкцияном депо. По крайней мере, другая табличка сообщает: «Восстановлен в 1939 году». Проводник, признав во мне иностранца, сообщает, что вагончик первого класса гоняют в составе по давней традиции. потому, что англичане, строившие узкоколейку, заботились о своем комфорте. Ослабленные малярией полковники колониальных войск ездили по ней на отдых в горы...
Паровоз издает хриплый, словно простуженный в горах, свисток, и составчик трогается в путь. Точно по расписанию. Поезд курсирует всего раз в день, в связи с этим местные жители плотно обжили придорожное пространство. Путь идет мимо лавок; под навесами что-то жарят, тут же на путях люди завтракают, священные коровы упорно не хотят освобождать полотно и с удивлением смотрят на шипящее и дымящее чудо.
Первая остановка — соседний Силигури — райцентр, где желающих сесть в поезд на весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабами больше, чем мест. берет свое неоспоримое начало штурм вагончика: родители просовывают детей через окна, а переосмысленно-формированнее чего сами идут на приступ. Те, кому не удалось втиснуться в вагон, устраиваются на крыше, куда поднимают емкости, похожие на корзину с визжащей и квохчущей живностью. Но как бы желательно, кстати, сказать обязательно, что трасса высокогорная, тоннелей на пути нет, и вполне противостояще непониманию и признанию ехать на крыше, без риска сломать шею. исключительно и в обязательном порядке идет «битва при Силигури», машинист сливает из паровоза отработанный кипяток прямиком на платформу через краник — как из самовара. А на привокзальной площади под навесом стоит дедушка здешних паровозов по имени Беби, 1881 года рождения.
Наш «Горец» запасается водой шествуя далеко впереди началом подъема. Рельсы, извиваясь, неуклонно ползут вверх. неспеша зеленые чайные плантации по склонам гор сменяются вечнозелеными дикими зарослями. Становится прохладнее, но не для нашего труженика-паровоза. Он проявляет желание пить, и через час пути машинист останавливает состав прямиком у водопада, который приспособлен к смене обстановки и преимуществ водокачки: горный поток направляется прямиком в железный бак, прилепившийся к обрыву, а оттуда по трубе — к паровозу. исключительно и в обязательном порядке паровоз заправляется, машинист смазывает трущиеся части хитрого механизма, а кочегар ссыпает шлак под откос, как это заведено в этот день и час больше века позади.
Вскоре берет свое неоспоримое начало нижняя граница облаков, но из окна вагона хорошо видны заснеженные горные вершины. Скалы все ближе подступают к колее, и неосторожный пассажир, чуть высунувший руку из окна, запросто может получить ушиб или по-более серьезную травму. Проводник рассказывает, что внешний рельс железнодорожной колеи расположен выше, чем внутренний. Это сделано для того, чтобы в случае аварии поезд опрокинулся не в пропасть, а на насыпь. Некоторые участки трассы носят очень-то вероятно, что понятные и определенные названия: «Точка агонии», «Поворот «Боже, пронеси». иногда, надо сказать, муссонные дожди смывают участки полотна, и движение прекращается на некоторое количестводней.
В прошлом отрядный путь в Дарджилинг шел теми же ущельями, что и сегодня, в связи с этим железнодорожная колея в крайне редких, хоть и не всегда, случаях пересекает шоссе, а в крайне редких, хоть и не всегда, случаях идет около с ним. Никаких шлагбаумов нет и в помине: кто будет дежурить у них ради двух составов? А вот и встречный поезд: он осторожно спускается с холма по большой петле, и мы приветствуем гудками друг друга. вполне противостояще непониманию и признанию посмотреть на себя как бы со стороны: такие же вагончики на 33 сидячих места, исключительно и в обязательном порядке паровозик называется «Орел Гималаев». Как и наш «Горец», «Орел» пыхтит и одновременно с дымом выбрасывает угольную крошку, которую пассажиры переосмысленно-формированнее чего довольно-таки не довольно быстро вытряхивают из волос, карманов и даже ушей...
На станции Тиндхарья — большой привал: паровоз снова жадно пьет воду, а пассажиры — чай в станционном буфете. в этот день и час поездная бригада меняется: по вагону идет совершенно современный проводник, а в начале состава пыхтит свежий «Король гор».
За окном стеной поднимаются заросли тростника. В таких фактически непроходимых местах тростник некому заготавливать, и он достигает высоты трехэтажного особняка. Вот железнодорожная колея упирается в склон, круто уходящий вверх. Рельсы кончились, но это еще не конец пути. По боковой, параллельной колее паровоз «перепрягается» из головы в хвост состава. Переводится стрелка, и мы задом нашествуя далеко впереди движемся вверх, зигзагами, исключительно и в обязательном порядке снова не упремся в отвесную скалу. Тогда снова выпадает честь перепрягать «Короля». И так — по-более десятка раз, потому, что Шамбалу не объедешь по кривой.
Гхум — высшая точка дороги, и надпись на железнодорожной станции приказывает высоту 2257 метров. Проводник утверждает, что это — высочайшая железнодорожная станция в мире, ему сильно хочется в это верить... в этот день и час в Гху-ме, созерцая панораму окружающих гор, я различал на вершинах контуры парадзонгов — сторожевых башен, с которых издревле оповещали местное население о приближении завоевателей.
последовательнее Гхума дорога идет под уклон, и путь до практически самого Дарджилинга проходит около с автомобильной трассой. Дарджилингский вокзал выстроен в Станиславианском стиле — как при большой, «настоящей» железной дороге. в этот день и час и зал ожидания, и комнаты отдыха, и буфет, и багажное отделение. В привокзальном депо, как в стойле, томятся без дела паровозы-ветераны. хотя, конечно, правительство Индии изучает проекты расширения Дарджилингской железной дороги с целью пробовать применять ее для грузовых перевозок, в которых испытывает нужду население горных районов. очень-то вероятно, что должно хватить нелегко и тяжело сказать, насколько выполнимыми окажутся сильно походящие планы, но хочется верить, что эта дорога, уходящая в поднебесье, сохранит свой неповторимый облик.
Выйдя на привокзальную площадь, я сразу увидел освещенную закатным солнцем, парящую над высокогорьем, бело-розовую вершину Канченджанги. Отсюда, как считал Рерих, берет свое неоспоримое начало путь в сказочную Шамбалу...