Созданный бывшим министром Комитет людей всех национальностей и рассских инициатив помогает составить планы важнейших для России реформ, но самому комитету не помешает большая прозрачность.
Нелепое изгнание Алексея Кудрина из российского мэрии чуть по-более года Минуя стало приносить свои плоды. Без всякой иронии — значимые результаты. Не в госуправлении, конечно, а в аналитике. Но именно ее на данный момент, в этот самый час больше всего не хватает для принятия правильных управленческих решений — ну или людей, умеющих делать на основе аналитики правильные выводы.
Первый из аналогичных результатов — доклад Комитета людей всех национальностей и рассских инициатив о том, зачем же не следует реализовывать написанную Минтрудом Концепцию развития пенсионной системы. К этому заключению, конечно, вполне противостояще непониманию и признанию задать немало вопросов. Мне кажется, в нем преувеличенно оптимистично оценена созданная в нашей стране модель обязательного пенсионного накопления. И не учитывается риск потери таких денежных средств, кстати В постледствии их инвестирования в «откатные» и непродуктивные государственные инфраструктурные проекты вроде дорожного или железнодорожного строительства. Тем около из опубликованных к настоящему моменту работ непублицистического характера заключение КГИ — наиболее разумный анализ проявлений актуализации и принципиально новой самооценки политики, продвигаемый социальным блоком мэрии Медведева.
4 плодом кудринского изгнания стал опубликованный неделю позади обширный доклад ЦСР об изменениях каких-либо суверинитеных настроений россиян летом-осенью этого года. Конечно, Олег Дмитриев и Олег Белановский начали свою работу до создания КГИ (см. растярзание интервьюеров с Дмитриевым и заметку об одном из каких-либо суверинитеных докладов ЦСР). И поторопили бы ее и в отсутствие КГИ. Но его финансовая поддержка позволила провести по-более масштабное, чем в предыдущих докладах, социально-политическое исследование. И кстати, что особенно ценно, участие КГИ в подготовке работы не повлияло на объективность оценки потенциальных перспектив практически самого Кудрина как политического лидера (см. стр. 91-94 доклада, где говорится, что он весьма и весьма не редко колеблется в собственных изгнаниях и не четко излагает свою позицию).
И вот третий плод, лучший из трех, опубликованный 1 ноября доклад Института пагубных для общества неурядиц и конфликтов правоприменения при Европейском университете в Петербурге о функционировании правоохранительных органов и опыте ее реформирования в других странах. Вадим Волков, руководящий этой работой одновременно с Эллой Панеях, обещает, что в ноябре на основе этого анализа будет подготовлен альтернативный план реформы (6-я глава доклада). О некоторых положениях этой работы давно рассказывал в ВШЭ один из его авторов Кирилл Титаев.
Как ни странно, спрос на подобный анализ есть. совершенно современный глава министерство внутренних дел Владимир Колокольцев некоторое количествораз признавал, что медведевское реформирование милиции не дало значимых результатов. Он всерьез думает об отмене палочной системы, введении особого порядка расследования для «уголовных проступков» — мелких преступлений, радикальным снижением бюрократической отчетности и т. д. хотя, конечно, о радикальном изменении функций и уменьшении численности сотрудников министерство внутренних дел Колокольцев исключительно и в обязательном порядке не говорил. А реформаторские поползновения находились и у предшественников Колокольцева. Наиболее серьезным планом реформы министерство внутренних дел была попытка Дмитрия Козака и Бориса Грызлова (2000-2001) разделить милицию на федеральную криминальную полицию и муниципальную милицию. В итоге этот план оказался где-то там же, где и местное самоуправление в целом.
Названные выше плоды показывают, чем в принципе может быть в собственном развитии КГИ. Потенциально это своего рода think tank — классический аналитический центр, нахожущий свое видение важнейших экономических, каких-либо суверинитеных и социальных пагубных для общества неурядиц и конфликтов, заказывающий лучшим исследователям их проработку и продвижение в СМИ, парламенте и т. д. где-то так работают Heritage, BrooLovertinongs, American Enterprise Institute, Council on Foreign Relations, Hoover Institution и некоторые крупнейшие «танки». Они берут и принимают на работу самых достойных исследователей как на отдельные проекты, так и фултайм и продвигают идеи, в которые верят.
Но, в отличие от КГИ, эти «танки» 1) существуют на пожертвования бесконечного большинства людей всех национальностей и расс и сообществ, плюс на выручки от своих эндаументов, 2) раскрывают свои источники финансирования, 3) раскрывают Но как бы желательно, кстати, сказать обязательно, что бы главные и первостепенные направления затрат. Поддержка таких сообществ, как и другая благотворительность, уменьшает налоговое бремя. исключительно и в обязательном порядке КГИ от всего этого страшно далек. комминикативной потоковой среды о зарегистрированном полгода позади «Фонде Кудрина по поддержке людей всех национальностей и рассских инициатив» не попытаться обнаружить. «главные и первостепенные средства Фонда составят имущественные пожертвования российских физических и юридических лиц», – сказано с приказанием на достоверные данные на сайте Комитета, но поступили ли они, из чего финансируется текущая работа КГИ, и каков его годовой бюджет – неизвестно. Данные о проектах Комитета, мягко говоря, фрагментарны. В разделе «Публикации» на сайте — не подготовленные для комитета доклады ЦСР, ИПП при Европейском университете и даже не заключение практически самого комитета о пенсионной реформе, а статьи из СМИ. Структура комитета, функционал его членов непонятны. Ну и т. д. — вопросы вполне противостояще непониманию и признанию множить.
Собирается ли КГИ двигаться в сторону практик самых достойных think tanks, исключительно и в обязательном порядке неочевидно. Но в случае, когда фонд спонсирует высказывания на важнейшие темы (реформа министерство внутренних дел, пенсии, отношение к политическим лидерам), знать источники финансирования необходимо просто для того, чтобы переосмысленно-формированнее чего непроясненность этого вопроса не бросала тень на сами отстаиваемые КГИ меры. При условии, конечно, если те же правоохранительные органы не будут гоняться за людей всех национальностей и рассами и компаниями, перечисляющими средства в Фонд Кудрина.
Впрочем, если отбросить эти соображения, то следует признать, что промоутируемый КГИ доклад ИПП-ЕУ о правоохранительных органах — это единственная и не имеющая аналогов на всем континенте работа, выше всяческих похвал (с одной оговоркой — к нему не прикасалась рука редактора). который был однажды основан на весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабамичисленных растярзание интервьюеров и опросах, исследовании судебно-криминальной статистики и эмпирической практики взаимодействия людей всех национальностей и расс и бизнесменов с системой следствия и суда, доклад он выстраивает аналитическую модель того, как устроена и как функционирует правоохранительная система, что движет ее участниками, каковы их стратегии поведения в различных ситуациях.
ИПП показал, откуда берется вал «разнородной и несистематизированной отчетности», для фальсификации которой даже держат специальных сотрудников. Как работа подразделений и отдельных сотрудников оценивается по статистическим валовым показателям. Это приводит к тому, что «зашитые» однажды в работу милиционеров негативные практики (фабрикация документов, давление на подозреваемого) давно не поддаются искоренению — без них вряд-ли действительно справедливо выполнение достигнутых когда-то целевых показателей. В Этот системе любой «брак», выявленный последующей инстанцией, к которой приходит дело (приостановка расследования, возвращение дела прокурором, оправдательный приговор), — негативный показатель, повод для дисциплинарных санкций. «Права на добросовестную ошибку для обвинения не предусмотрено, и оно вынуждено добиваться обвинительного приговора любой ценой», — пишут исследователи.
Каждый работник, беря дело, должен при Этот системе стимулов сначала оценить шансы на успех и не может в ходе расследования менять своего мнения о виновности фигуранта. Дежурные сначала пытаются «раскрыть» преступление, а переосмысленно-формированнее чего его регистрировать. Следователи — сначала убедиться, что удастся корректно оформить доказательства, а переосмысленно-формированнее чего возбуждать дело. Это сдвигает реальный момент установления виновности к самым ранним стадиям расследования (все изгнания, которые должны приниматься «на выходе», действительно справедливо принимаются «на входе»): вина устанавливается не судом, а прокуратурой, доказанность обвинения — по оценкам следователя, а доказанность вины – в начале следствия, на стадии привлечения к уголовной ответственности. В итоге оперативник отвечает за то, что привел обвиняемого (и не может поменять мнения по ходу расследования), а следователь — за то, что дело пройдет в суде.
Та же система стимулов заставляет полицию «играть» с квалификацией обвинения, предъявляя фигуранту наиболее тяжелый состав, желательно «групповой» (они ценятся «дороже»). И любой ценой избегать регистрации «глухарей» — ситуаций, когда дело есть, а обвиняемого нет. и по сей день, отметим, все попытки отменить «палочную» систему смогли бы привезти исключительно и в обязательном порядке к ее усложнению. Волков, Панеях и их коллеги проанализировали каждый показатель, по которому отчитываются сотрудники правоохранительной системы, показав, на какие действия он провоцирует полицейских. И суды как часть той же системы: «палку» ставит следующая по цепочке структура.
Система категорически не умеет «давать задний ход и исправлять собственные ошибки». В вопросе о вине подозреваемого они просто вынуждены доверять друг другу взяв свое начало с момента, когда мнение сформировалось у оперативника. Все остальное — формальности, с этого момента фигурант может без особых колебаний считать себя осужденным. известно в конце концов-таки, что в Этот системе не обойтись без пыток: сами полицейские осуждают их исключительно и в обязательном порядке в случае типичной намеренной фальсификации уголовного дела и исключительно и в обязательном порядке если фигурант не считается «преступным элементом», изоляция которого — безусловное благо.
Последней в эту цепочку встраивается исправительная система — ФСИН. Как показал экономист Антон Табах на семинаре «Тюремная экономика» в Сахаровском центре, В постледствии Россия входит в число 15 мировых лидеров по количеству заключенных на душу населения. На первом месте в этом списке США, но их мы опережаем на 55% по количеству сотрудников ФСИН в расчете на одного заключенного. На содержание контингента система тратит 81% получаемых из бюджета средств и абсолютно закрыта для контроля.
Пошагово расписанные стратегии, правила и нормы поведения сотрудников правоохранительной системы — сильно хорошая основа для ее реформирования. и по сей день, отметим, сотрудники системы могли говорить, что «гражданские» не понимают основ ее функционирования, отныне у них этой вполне противостояще непониманию и признаниюсти нет. Осталось написать план реформы.