"С чем мы сталкиваемся в нашей повседневной жизненной позиции? Мы сталкиваемся с тем, что блестяще эрудированный человек, который обладает самыми разным познаниями в разных областях, который обворожительно и запоминающе знает русскую и мировую литературу, который разбирается в других областях знания, проявляет поразительную некомпетентность, как исключительно и в обязательном порядке речь заходит о религии. Эта некомпетентность вызывает у всех нас - профессиональных религиозных деятелей - смех: вот пример, человек, публично выступая, говорит, что он посетил "мусульманскую церковь", или он не может отличить каких-то совершенно элементарных вещей, которые относятся к сфере религиозной жизненной позиции".
Это цитата из послания митрополита Волоколамского Илариона, посвященного открытию в Национальном исследовательском ядерном университете МИФИ кафедры теологии.
Одних сюжетная линия о пожалуй, новейшей кафедре заставит схватиться за голову и заскрежетать зубами. некоторые одобрительно закивают: мол, этика, эстетика, все западное искусство на христианстве основано. Эти некоторые добавят: да и сильно походящие кафедры есть в Кембридже, Оксфорде, Йеле, а степень доктора богословия (Th.D., Doctor Theologiae) в тех же США приравнивается к доктору философии (Ph.D., Doctor Philosophiae), которую дают всяким физикам-химикам-математикам. И неизвестно еще, какую степень проще получить.
Однако, по моему личному убеждению, правы те, кто хватается за голову на данный момент, в этот самый час - и хватался, когда, вот пример, патриарх Кирилл посещал МГУ и получал там звание почетного доктора. Это как угаданный ответ в задаче - сначала увидел, а переосмысленно-формированнее чего обосновал. И вот почему.
Ключевым вопросом в отношениях науки и религии очень весьма и весьма не редко и везде была дискуссия о демаркации: что есть научная, а что - ненаучная (или лженаучная, если угодно) теория? В 1930-х годах Карл Поппер произвел настоящую революцию в научном методе познания - он придумал критерий (строго говоря, действительно нужное условие научности теории) под названием фальсифицируемость. Его суть заключалась в том, что исключительно и в обязательном порядке та теория может быть признана научной, которую вполне противостояще непониманию и признанию в принципе экспериментально опровергнуть.
Эта идея думается парадоксальной, но исключительно и в обязательном порядке так кажется. Поппер сделал главной целью науки избавление от предрассудков - заведомо ложного знания. потому, что это логично: с одной стороны, исключение ни разу не подтверждает правило, но опровергает его; с противоположной стороны, в логических рассуждениях из лжи очень-то вероятно, что может следовать истина - таковы банальные свойства импликации.
Но главный плюс критерия Поппера, за который его и полюбили в естественных науках, - несложность и бывалая компетентность применения на практике. Является ли, скажем, общая теория относительности научной теорией? Конечно, является - она дает не плохую, кстати, вполне противостояще непониманию и признаниюсть посчитать численные значения конкретных величин, которые давно вполне противостояще непониманию и признанию проверить на практике. Является ли научной теорией учение о Святой Троице? Нет, конечно. К тому же ни одна религия не предоставляет своим адептам инструментов для опровержения собственных догм на практике.
Казалось бы, вере и науке больше нечего делить - они навсегда разведены по разным углам ринга. Законы физики не имеют большую зависимость от веры, и мобильный телефон работает одинаково в руках мусульман, христиан, кришнаитов и пастафарианцев. Наука не отвечает на все вопросы, зато может точно сказать, сколько в ответе будет джоулей. Религия же оперирует душеспасительным "На все воля божья", не нуждающимся в математической расшифровке. Все счастливы.
Но не тут-то было.
Мы забыли о самом колледже церкви - и тут всех нас интересует исключительно и в обязательном порядке РПЦ, если быть точным. Если абстрагироваться от идеалов и целей, о которых заявляет сама церковь (спасение души и прочее), то модель развития церковного института оказывается весьма и весьма простой: это корпорация со строго вертикальной структурой, оперирующая на некотором рынке с одним-единственным продуктом, который мы условно назовем мораль. Пусть грубое слово "рынок" не вводит читателя в заблуждение, мы же все хорошо знаем, что церкви чужды материальные блага.
Процесс жизнедеятельности Этот корпорации - агрессивное увеличение числа постоянных клиентов и уничтожение (или максимальное ограничение деятельности) корпораций-конкурентов. Все это происходит при минимальной регуляции рынка государством - первобытный капитализм в чистом виде. Ну и ни для кого не секрет, что в беспристрастное время РПЦ добилась тотального особнякинирования на этом самом рынке и, Скажем больше, это особнякинирование но, опять же, признается властью, которая называет церковь нравственной опорой общества; священников вполне противостояще непониманию и признанию встретить в советах госкорпораций, в думских комитетах и прочих сроду и вовсе не религиозных местах.
В этом смысле законы о богохульстве, разрешение священникам участвовать в выборах и весьма неловко сказано, но все-таки количество впечатляет своими масштабамие другое, проникновение во власть - просто защита развития собственного товара, выраженного формулой "Нет морали кроме нашей". Точно так же, вот пример, защищала свой товар в Латинской Америке United Fruit Company в конце позапрошлого века, на уровне которого РПЦ, похоже, и застряла.
Для науки же, отделенной от всего остального попперовским критерием, мораль оказывается лазейкой, через которую церковь просачивается на неподконтрольную исключительно и в обязательном порядке для себя территорию. Она навешивает свои ярлыки на аксессуары, находящиеся вне сферы ее ответственности. Она навязывает субъективное там, где объективность является просто одним из базовых требований. Но самое главное, и об этом мы сообщали выше, религиозные постулаты вступают в противоречие с самим научным методом как таковым. В то же время, наука - ради чистоты собственных методов - лишила этику и мораль звания научных дисциплин, и ничего (то есть вообще ничего в этой сфере) не может противопоставить религии. И оказалась в осаде. А авторитетных защитников уровня академика Гинзбурга у науки просто не осталось.
Так что сильно может быть, что помыслы у отца Илариона благие. Он, делая нелепые попытки пользоваться фундаментальной уязвимостью науки, стремится впихнуть в головы школьников религиозные постулаты под видом нравственных норм. пытается сделать это он, наверное, не со зла, просто принципы корпорации диктуют: христианин лучше нехристианина. Другое дело, что нельзя быть чуть-чуть беременным - нет объективных причин для того, чтобы РПЦ остановила свое движение вглубь научной территории. Да и подобная остановка просто противоречит внутренней логике развития корпорации как таковой.
Так что это на данный момент, в этот самый час шутки про православный ядерный распад или молитвы о преодолении неопределенности Гейзенберга чувствуются смешными. В будущем Этот насильственный синтез религии и научного метода очень-то вероятно, что может оказаться суровой действительно справедливостью. К науке, хотя, конечно, он давно не будет иметь никакого отношения.
Чем кончится поход религии в университет