Вот как это проявляется в рассказе М. Е. Йорк

Устные интерпретации жизненного опыта, приобретенного в депортации, отличаются прежде всего отсутствием пересмотра оценок с изменившихся позиций или взгляда на прошлое «через призму времени». В устных рассказах с помощью языка, пауз, междометий, недомолвок маркируются подлинные мысли и ощущения давно минувшего, а главное — сохраняется яркая эмоциональная окраска повествований и оценок.

В первую очередь устные рассказы свидетельствуют о глубоком пренебрежении государства к человеческой жизни и попрании института семьи. Как показывают интервью, депортация оказалась совершенно неожиданной для местного населения, но паники, массового психоза на почве предстоящего переселения не было. Скорее всего, сказывалось привычное для советских людей беспрекословное подчинение. Вот как это проявляется в рассказе М. Е. Йорк (пос. Мирный, Зональный район): «...Это была уборочная.

Как раз хлеб убирали. Было воскресенье... Я работала в ларечке, ну пиво, закусочная тогда. А остальные все закрыто было, и все на воскресник, на хлеб все было. И в это же день приказ вышел. Газета пришла, пока они из пашни приехали, народу не знали на пашне. А наши дома были, собирались по улице. Тут куча стоит, там куча стоит. Не поверили. Говорят: „Это же не может быть, не деревня одна, что нас выселять!" А республик была, республик же целый немецкий была, саратовский. Мы не поверили». Более того, несмотря на опубликованный в газете «Правда» приказ о выселении, указанные в нем причины до сих пор вызывают у немцев недоумение.