И еще один эпизод раннего детства глубоко врезался в мою память

И как бывало здорово, если такой день приходился на воскресенье: ватаги ребят играют в снежки, повсюду растут снежные городки и бабы, по горкам катятся самодельные санки, смех, радость, шум и гам, и никого невозможно загнать домой. И обязательно пальтишко нараспашку, варежки, шапки сброшены и свалены где-нибудь кучей - надо же пофорсить друг перед другом.

И еще один эпизод раннего детства глубоко врезался в мою память. Один из врачей больницы, некий Лютц, по национальности немец, отличался необъяснимой привязанностью к лошадям. Он был буквально влюблен в них. У него было 33 лошади, все черной масти. Он не работал на них, а если и запрягал по какой-то небольшой надобности, то боже упаси стегнуть кнутом или хотя бы чуть-чуть перегрузить телегу. Каждый вечер он выводил лошадей из конюшни к коновязи, обходил всех, называя каждую по кличке, похлопывал по шее, гладил по спине, иногда прижимался щекой к мордам особенно любимых. Случалось, и нередко, нам с отцом бывать «на выводе» у Лютца. Помню, как он брал меня на руки и поочередно сажал на лошадей, а на некоторых разрешал прокатиться шажком. Для меня это было верхом блаженства