Исследователи рассматривают историю насильственных переселений изолированно

Именно в этом направлении в ходе интервьюирования очевидцев оказалось трудно пробиться к живой памяти через штампы и клише, сформировавшиеся вокруг этой темы. Определенные сложности создает и особая деликатность самой проблемы межэтнических взаимодействий. Особенно трудно преодолеть сформировавшийся отрыв исследуемой темы депортаций как от военной проблематики, так и от социальной истории алтайской деревни.

Исследователи рассматривают историю насильственных переселений изолированно от общественно-политической и культурно-производственной жизни деревни, как правило, фокусируют свое внимание на процессах эвакуации и депортации, словно они проходили в вакууме или в бесконтактной зоне, а не в условиях военного времени и не в конкретном человеческом сообществе. Как правило, историописания по этой проблеме сосредоточены на размещении депортированных в местах ссылки, на условиях их оформления и закрепления на новом месте, попрании гражданских и политических прав депортированных народов. Такая акцентация была необходима на этапе «реабилитации» как самих репрессированных, так и научной проблемы, которой в советское время нельзя было заниматься. Но для адекватного отражения прошлого о депортации народов СССР недостает источников и материалов о жизни депортированных в деревенском сообществе, об отношении местного населения к ним и их — к деревне, т. е. о тех внутренних процессах, которые происходили в сельском, преимущественно русском, сообществе при подселении людей не только иной этнической принадлежности, но и с репутацией потенциальных «врагов народа». Поэтому важным является документирование опроса об условиях жизнедеятельности «гостей и хозяев», уровне и характере контактов в иноэтническом окружении друг к другу в период нагнетания противостояния в годы войны, об особенностях взаимоотношений в период длительного совместного проживания в послевоенный период, восприятии культур, взаимодействии разных этнических социумов.