Час высокого душевного подъема

Подчас мы не отдаем себе отчета в этом, но озарения таких минут совершают в нас кристаллизацию юных порывов в прочные убеждения.

Как сейчас представляю себе один день в Ленинграде, хотя прошло лет двадцать.

Группа ребят в пионерских галстуках с цветами в руках стоит в центре Марсова поля. Трепещет в гранитном четырехугольнике парус вечного огня. Здесь, на этой площади, носящей имя Жертв Революции, похоронены ее герои. На розовых плитах имена, известные по учебнику истории, по названиям улиц: Урицкий, Володарский, Иван Газа. Старые путиловцы, ветераны пришли, по традиции, навестить своих соратников по революционном борьбе. И то, что отделено годами, то, что стало историек, вдруг придвигается, оживает. Глаза взрослых,стоящих рядом с подростками, смотрели в глаза тех, кто лежит под могильными плитами, руки касались их рук. Я никогда ни до, ни после не видела такого волнения в лицах ребят. Это были минуты их сопричастия к истории, к борьбе тех, кто стоял рядом с ними.

Люди помнят час, когда давали воинскую присягу. Помнят час посвящения в студенты.

Час высокого душевного подъема, когда в едином порыве, в едином настроении сливаешься с другими людьми: единомышленниками, сотоварищами близкими. Мгновения незабываемые, возвышающие человека. С памятью о таких минутах неразрывно понятие человеческой чести и долга, сознание себя как личности и как гражданина. Понятие определенного идеала получает надежную поддержку чувств, конкретизируется в осязаемом действии, в поступке, влекущем за собой строго очерченные обязанности.