Разведчики в большинстве своем были довольно опытные

И в самом деле, на многие пустяковые вопросы, по которым я его будил, зная обстановку, стал отвечать сам.

Нередко после доклада обстановки кем-либо из командиров полков он посылал меня проверить достоверность доложенного, особенно если это касалось взятия каких-либо населенных пунктов или важных рубежей. Он знал, что командиры полков иногда, мягко говоря, опережали события — сообщают, что такой-то пункт уже занят, хотя батальоны еще только на подходе.

Бывало, захватывал я некоторых командиров врасплох, но тогда не уезжал до тех пор, пока полк не выполнит задачу.

Такие мои задержки Иван Николаевич хорошо понимал и обычно, немножко прищурив глаза, говорил:

- А я знав, що вин збреше!

За подобные грехи он часто отчитывал командиров, но никогда не держал зла, а, наоборот, после такого «разноса» часто добавлял:

-Добрый командир, молодчина!

Вернулся я в роту как бы уже «повзрослевшим», с определенным опытом, и на меня ребята смотрели с некоторым уважением.

Несколько дней меня не трогали, и я познакомился с ребятами, с командирами, с порядками в роте. Разведчики в большинстве своем были довольно опытные, разговаривали между собой мало. Кстати, это отличает, наверное, всех разведчиков - неразговорчивость. Вроде бы и есть о чем друг другу рассказать, особенно когда возвращаешься с задания, а вот не принято разглагольствовать. Или потому, что устают ребята предельно и, как говорят, дай бог добраться до кровати, или такова уж традиция.