Прифронтовые дороги

Второе, сблизившее нас обстоятельство заключалось в том, что Михаил, как и я, был разведчиком. Правда, служил он в танковой разведке, а именно в отдельном развед-бате 5-го гвардейского танкового корпуса. Как оказалось, мы оба участвовали в Корсунь-Шевченковской операции.

- Давай к нам в танковую, - не раз предлагал Михаил и в конце концов сагитировал меня, тем более, что, провалявшись много недель в госпитале, я потерял следы своей 62-й гвардейской дивизии. Едва подлечившись, не дожидаясь официальной выписки из госпиталя, мы с Михаилом подались к танкистам.

Иногда меня спрашивают: как же так, без документов и сбежали из госпиталя? Могли же задержать...

Но на войне существует неписаный закон - того, кто торопится на передовую, никто и никогда не задерживает, а вот тот, кто торопится в обратном направлении, подай документы, ответь на вопросы: откуда, куда и зачем? Руководствуясь этим, мы смело продвигались вперед.

Прифронтовые дороги. Если бы кто-нибудь мог заснять их сверху и показать все разом. Вдоль и поперек исхлестали они землю. Черными рубцами пролегли по полям и селам, перекинулись мостами и понтонами через реки, тонкими нитями извиваются среди гор, исчезая в тоннелях и вновь появляясь, чтобы прицепиться на склоне горы или под нависшей скалой. И, кажется, нет им ни начала, ни конца. Здесь и добротные шоссе, и проселки, и дороги, только что проложенные всем военным миром. Они забиты тысячами солдат, танками, автомашинами, телегами, пешими и конными. В то время - лето 1944 года - мы уже не очень боялись налетов «хейнкелей» и «юнкерсов». И вся эта огромная масса людей и техники с грохотом и шумом двигалась в одном направлении - вперед, на фронт! И только отдельные конные или пешие, или с приказами или донесениями, медленно пробивались против общего потока. Их строго проверяли, дезертиры беспощадно наказывались.