Дорога была хорошая, хоть и не асфальт, но ровная, гравийная

Нельзя сказать, что мы не противостоим этим тенденциям, не боремся с ними. А поделать пока ничего не можем. Почему? Значит, закономерность! Ее надо познать, обязательно надо познать, иначе - все впустую...

На окраине села, из которого мы выехали на бронетранспортере, окопался наш пехотный батальон. Я встретился с командиром батальона, капитаном, выяснил, что ему известно из обстановки. Но он ничего не знал, ни что впереди, ни что ожидать, и сказал, что еще ни одна группа разведчиков не проходила вперед. Что же могло быть такого таинственного там впереди?

Дорога была хорошая, хоть и не асфальт, но ровная, гравийная.

Километрах в полутора-двух отсюда, как мы уяснили по карте, она пересекала железнодорожное полотно и продолжалась вдоль него до широкой ленты леса.

Мы договорились с капитаном о взаимодействии (в его распоряжении была батарея 76-миллиметровых орудий) и двинулись. Ехали медленно, напряженно всматриваясь вперед и по сторонам. Все было как будто тихо и спокойно.

Уже рассвело. Тепло. Слева поле, справа железная дорога, а чуть подальше вдоль нее лесопосадка. Чудесно все кругом. Разве для войны все это создано?

- Сержант, - окликнул меня один из разведчиков, - кто-то перебежал дорогу, там на переезде.

Я стал всматриваться вперед, но ничего не заметил, спросил остальных: видел ли кто еще перебежчиков?

Среди ребят начался несогласованный спор, кто видел, кто нет. Словом, ясности не было. Остановились и некоторое время наблюдали за переездом, за будкой, но ничего подозрительного даже в бинокль не обнаружили.

Кто-то предложил, подъехав поближе, пройти до переезда пешком, уточнить, но я решил продолжить движение в бронетранспортере и совершил, как вскоре оказалось, непоправимую ошибку. Недешево обошлась она нам.

На переезде шоссе резко поворачивало, и бронетранспортер замедлил движение, а потом и остановился.

Из железнодорожной будки вышли четыре немца и, остановившись посреди шоссе, надменно хохоча, стали манить нас руками, дескать, сюда, сюда, поближе к нам.

Признаюсь, я не ожидал от них такой наглости, да еще в конце войны, слишком уж смело вели они себя, это в их-то положении. Но не торопитесь соглашаться со мной, вы поймете дальше, что они имели к тому некоторые основания, но ошиблись во времени.

Не ожидая моей команды, ударил наш пулемет по этой «веселой компании». Тут же кто-то из наших ребят крикнул:

- Пушка!