Настоящий кризис антропологии

Вообще говоря, колониальная и неоколониальная политика, а ныне и некоторые проимпериалистические режимы в самих развивающихся странах всегда отводили и отводят видное место подобным методам, используя их для расчленения «послеколониального общества», удушения или ослабления национально-освободительной борьбы, облегчения эксплуатации и политического манипулирования ранее колониальными и зависимыми народами.

Достаточно вспомнить в этой связи попытки империалистических кругов расчленить Нигерию, отделить от Эфиопии Эритрею, погреть руки на проблеме иракского Курдистана, расширить сепаратистские движения в Индии и Бирме. Наиболее циничной и антигуманной формой этих методов является политика расизма и национального угнетения, проводимая империалистической буржуазией в Южной Африке и некоторых других регионах.

Разумеется, от теоретической абсолютизации, скажем, этнического фактора немарксистскими обществоведами до практического проведения империализмом политики национального и расового порабощения лежит огромная дистанция. И тем не менее и в прошлом, и в настоящем многие исследования буржуазных ученых в Азии и Африке нередко связаны с выполнением определенного социально-политического заказа.

В связи с усилением критики и падением авторитета дихотомического подхода радикальная переоценка ценностей коснулась и объекта исследований культурной антропологии. Это явилось отражением разительных социальных изменений, охвативших страны афроазиатского мира после второй мировой войны. Д. Каплан и Р. Мэннерс в этой связи отмечают: «Настоящий кризис антропологии вызван двумя процессами, происходящими в обществе, в широком смысле этого слова. Во-первых, налицо фактическое исчезновение того примитивного социального мира, который в прошлом снабжал данную науку эмпирическим материалом, служил основой ее ключевых концепций и теоретических идей. Во-вторых, к социальной антропологии предъявляются требования анализировать современные социальные проблемы и давать практические рекомендации для их решения».